Эльмира Нетесова - Последняя охота

— Влас! Давай с нами, дружочек, а то ты совсем прокис. Нам с тобой весело и без города, не обижайся на нас! — подхватила Галина Меченого под руку и пошла, осторожно ступая вдоль садков.

Влас шел, выкручивая ногами вензеля, оттопырив локоть, и напевал далекую от этих мест песню о колымской трассе. Бабы поняли, откуда на висках человека взялась эта ранняя, очень горькая седина.

— Дамир, пропадлина! Шурши хавать! — бросил через плечо.

Стукач от неожиданности еле устоял.

Конечно, он и не думал обедать с Власом. Тот либо сучок заставит показать, вытряхнув из порток, либо огреет по макушке, если что-то не по нем. Иль такое ляпнет, что кусок хлеба поперек горла встанет. Он ждал Михаила, когда тот вспомнит об обеде.

Смирнов, разговорившись с Лидой, забыл обо всем. Девушка призналась, что в ту ночь, когда Михаил убил медведя, она так и не смогла уснуть.

— Я не из неженок. Мой отец работает лесничим, а потому мы всей семьей жили в тайге. Ничего не боялась в ней. С пяти лет сама собирала грибы и ягоды, орехи и травы. Отец много раз отстреливал оленей и медведей, но старых или увечных. С детства научил свежевать, а вот стрелять в живое так и не смогла. Руки дрожат. Жалко, потому никого не убила. И капканы не ставила. Вам смешно покажется, но я считаю, что в тайге хозяин тот, кто родился в ней, кому она стала родным домом. Человек — разбойник в ней, отбирает у тайги ее детей. Разве это правильно?

— По сути, ты права, — согласился Михаил. — Но это однобокое суждение. Если медведь, пусть он — хозяин тайги, нападает на человека да еще сюда пришел, тут уж другого выхода нет. Всяк защищаться должен.

— Я не об этом случае. Но ведь кто-то ранил его, поднял из берлоги. Медведь и озверел. Ему безразлично, кто виноват конкретно. Все люди врагами стали. Они хотели убить, и зверь мстит за это. А Власу, да и вам что оставалось? Вы лишь жертвы чьей-то глупости. Она могла обойтись слишком дорого. Всем.

— Кому? Власу? Не дорожит он своей жизнью. Я знаю его много лет. Вся беда его в одиночестве. Нет якоря, нет магнита. Такие легко расстаются с жизнью. Им не о чем жалеть.

— А вам? Ведь отвлекли зверя на себя?

— Я не отвлек, убил его. Иного не оставалось.

— Разве не подумали о последствиях?

— Некогда было. Да и о чем? Мне, как и Власу, Дамиру, терять нечего. Все лучшее далеко позади. О нем не стоит вспоминать. Впереди ничего нет, лишь тупик под названием старость. Ну и перспектива! Оттого и рискуем. Чего тянуть время? Обо мне только мать заплачет, о Власе — никто. Вот и выбрал медведь самых ненужных. Верно говорят, что он отбросами не брезгует, — усмехнулся Михаил.

— Зря вы так о себе думаете. Перестали уважать в себе человека. Но ведь на сегодняшнем дне жизнь не кончается. Все может внезапно измениться, — улыбнулась Лида.

— Только не у меня. Я из невезучих.

— Да вы оглянитесь вокруг! Не ставьте крест на будущем. Посмотрите, какая глухая и неприступная с виду тайга. А войдите в нее, узнаете, что радушнее и гостеприимнее в свете нет! Так и люди! Не будьте таким скованным. Станьте самим собой. Хватит зацикливаться на прошлом. Живите сегодняшним и верьте, все наладится.

— А мне будет позволено иногда зайти к тебе?

— Приходите! У нас о таком не спрашивают. Кстати, я поздно ложусь спать. На ночь люблю послушать песни. Не мешаю вам? Ведь через стенку все слышно.

— Кому могут помешать песни?

— Ваш Дамир часто на меня ворчит. Ругается, что громкость большая! И скрипит: «Опять эта свиристелка свою кадриль завела! Надоела ее свистопляска, никакого отдыха нет! Целыми днями какофонию слушать приходится!»

— Дословно?

И оба рассмеялись.

— Не обижайся на него. Он и так наказан самой судьбой, но уже ничего не изменит. Поздно.

— А вы песни любите?

— Смотря какие…

— Из моих, тех, что слышали?

— Я абстрагировался и не улавливал смысл. По-моему, его маловато в них, но мелодии веселые, — пощадил самолюбие девушки.

— У меня на любое настроение песни имеются. И музыка…

— Староват я для такого.

— При чем здесь возраст? Вот у нас в тайге соседом по участку старик был. Из бывших, еще царских каторжников. Так он блатные песни пел, только такие знал. Мне еще лет пять было, когда научил песне про Софушку. Я ничего еще не понимала. И вот сели мы всей семьей за стол. Кажется, Пасха была, а мне этой песней так хотелось похвалиться. И когда все стали разговляться, я и спела:

…эх, Софушка, София Павловна,

София Павловна, где вы теперь?

Полжизни я готов отдать,