Павел Стовбчатый - В бегах. Цена свободы

— Нет, дело не в вас, — остановил я его.

— В чем же? — Он смотрел на меня с нескрываемым интересом.

— В том, что речь будет идти об одном человеке и о тех преступлениях, которые пока не фигурируют в деле. И не только об этом… Знаете. — Я придал своему лицу задумчивое, более чем серьезное выражение и выдержал небольшую паузу. — Я прагматик по натуре, прагматик и немного философ, представьте. Зачем погибать двоим, когда один может выжить и уцелеть? Я не так стар, как видите, моложе кое-кого и… При благоприятном исходе дела могу получить даже меньше двадцати лет. Меньше. В этом случае, если я не загнусь на нарах за это время, я еще смогу пожить пять — десять лет на воле. Не так мало для такого типа, как я. Жизнь за двадцать лет наверняка подтянется к нынешней американской, глядишь, мне назначат гулаговскую пенсию в тысячу долларов и я осяду где-нибудь в тихой деревушке с видом на речку. Разумеется, это все мечты, но подыхать я не хочу. Понимайте как знаете. Это все. — Я замолчал и отвел взгляд в сторону, словно стыдясь своего, пока еще не свершившегося предательства. Хакимов, напротив, сверлил меня своими хитрыми глазенками, и я видел это и не знал, верить мне или нет. Он был явно не готов к такому повороту дела, но в то же время мое предложение его явно заинтересовало. По тому, как он долго думал, я понял, что все пойдет по сценарию Бекеты. Старый лис как в воду глядел. Сейчас он начнет кантовать меня и предлагать свои собственные услуги.

Так оно и случилось. Мы долго торговались, обговаривая детали, и наконец договорились. Вроде бы договорились.

Следак пообещал незамедлительно свести меня с Графом, в обмен на это требовал, чтобы все дальнейшие показания и, так сказать, «явки с повинной» я давал лично ему, Марату Хакимову. Он не скрывал от меня, для чего это ему нужно, и говорил как есть.

— Но послушайте, мне нужны гарантии, надежные гарантии, что меня не кинут, — заявил я ему в конце. — Я добуду вам нужную информацию, вы оформите все как следует, а суд тем не менее приговорит меня к вышке. Ради чего тогда все это? Лично вы никаких гарантий дать мне не можете, поэтому я и просил о встрече с чином.

— Не волнуйтесь, я сделаю все как должно. Вы будете давать информацию в присутствии чина. И ваши, и наши слова будут записаны на пленку и переданы в суд еще до начала процесса. Все это апробировано, вы не первый. Если вы действительно поможете следствию и суду, не в наших интересах скрывать это. Кроме того, всякий судья поймет, что к чему, и без нас, видно по материалам дела. Да и вы не мальчик, Николай…

Следователь был доволен как никогда. Наконец-то ему улыбнулась фортуна — матерый преступник решил покаяться и открыть козырные карты. В глубине души я даже пожалел этого честнягу и простака. Знал бы он, какие грандиозные неприятности ожидают его впереди. После того что мы вскоре отмочим, пострадает не один опер и не один чин. Можно только догадываться, сколько задниц полетит со своих кресел, скольких вообще уволят из органов. Что бы у него еще попросить? Сейчас он в ударе, надо его глушить. Попрошу, чтобы устроил мне небольшое свидание с Юлей, всего на тридцать минут. Хотя нет, рановато, может щекотнуться и сдуру подумать бог знает что. Бабы губили и не таких, как я, расслабляться нельзя.

Когда я вошел в камеру, все было написано на моем лице. Бекета даже не стал ни о чем меня спрашивать, он уже знал, что я скажу. Я молча подошел к нему, пожал его руку крепким рукопожатием и обнял.

— Я у тебя в долгу, брат. В большом долгу.

— Еще нет, — многозначительно произнес он. — Еще нет.

Я понял, что именно он имел в виду — конечно, шмон, шмон перед «выездом» на больничку. Да, что ни говори, я мандражировал, очень мандражировал и переживал. Как все пройдет? Без «ствола» мы ничего не сможем, а если его, не дай бог, отметут, мы вообще пропали, на побеге можно ставить жирный крест, к тому же опера перетрясут всю тюрьму — как зэков, так и ментов. В первую очередь камеру, где сидит Граф. Ясно как день. Кто принес «ствол»? Почему следак выступил в роли ходатая? Как думали бежать? О! Работы оперативникам хватит месяца на два. Нас наверняка закупорят в одиночках и не будут спускать глаз. А если выйдут на мента-связного и он колонется, это вообще чревато непредсказуемым. Было над чем подумать, было. А времени, как всегда, не хватало. Следователь не станет тянуть резину: если меня не переведут сегодня до отбоя, значит, обязательно завтра до обеда.