Андрей Добрынин - Смерть говорит по-русски (Твой личный номер)

— Идиот, щелкопер несчастный, — злобно про . шипел он и, обращаясь к Шарлю, скомандовал: — Теперь вы, марш!

— Тупой солдафон, — буркнул Шарль себе под нос, но достаточно внятно, ухватился за веревку и сполз с кромки откоса. Корсаков в задумчивости по-тер переносицу. С высоты были хорошо видны огни судов: некоторые из них неподвижно висели в темной бесконечности, некоторые двигались, и по скорости их движения Корсаков определил, что некоторые из огней обозначают сторожевые катера.

— Н-да, что-то оживленно сегодня на море... — пробормотал он и обратился к своим солдатам: — Группа прикрытия — марш вниз! Я спускаюсь последним. Когда спущусь, поднимайте веревку, собирайте снаряжение и уходите.

— А как же вы, команданте? — спросил кто-то.

— Я отправлюсь с ними на корабль. Так мне будет спокойнее. Слишком много патрулей сегодня в море.

Когда Корсаков проворно, как белка, слетел по веревке вниз, затратив на это впятеро меньше времени, чем Тавернье, в темноте моря уже замаячило серое пятно — большая резиновая шлюпка. Когда шлюпка приблизилась, то оказалось, что в ней сидят двое гребцов, каждый из которых орудует одним веслом по своему борту. Суденышко остановилось, и один из гребцов бесшумно скользнул через борт в воду. Оказавшись по пояс в воде, он побрел к берегу. Из-за валунов его окликнули, и он произнес пароль. Поднявшись из укрытия, Корсаков вошел в воду, с трудом сохраняя равновесие на скользких камнях, подошел к посыльному, обменялся с ним несколькими словами и, повернувшись к берегу, жестом приказал своему отряду садиться в шлюпку. Тавернье с трудом перевалился через округлый уворачивающийся борт и плюхнулся в воду, натекшую на дно шлюпки с одежды уже погрузившихся партизан. Негромко зафыркал мотор, запущенный на малых оборотах, и суденышко устремилось в непроглядную темноту.

— А где же корабль? — недоуменно спросил Тавернье.

— Стоит с погашенными огнями, поэтому его и не видно, — пояснил один из приплывших на лодке и обратился затем к Корсакову: — Катера разошлись

в разные стороны, думаю, мы должны проскочить. А почему вы не остались на берегу? Вроде бы вы не должны были плыть.

— Много патрулей, — ответил Корсаков. — Надеюсь, что смогу вам помочь, если вас остановят.

— Напрасно, команданте, нам ведь не впервой...

— Не впервой возить эфир, кокаин и оружие, — возразил Корсаков. — Сегодня у вас более важный груз. Вот за этих двоих отвечаете мне головой.

Собеседник Корсакова повернул голову, всмотрелся в Тавернье и Шарля, кивнул и лаконично произнес:

— Понятно.

Прямо по курсу над слабо отсвечивавшей водой стал вырисовываться черный силуэт рыбацкого баркаса. Вода негромко плескалась у его бортов. Мотор смолк, и шлюпка, описав по инерции плавную кривую, мягко прикоснулась к борту судна. Подплывших окликнули сверху и, услышав в ответ пароль, сбросили веревочную лестницу. Журналисты, за ними — группа прикрытия и последним — Корсаков поднялись на борт. В лодке остались два матроса, прилаживая к специальным петлям скинутые сверху тросы для подъема лодки на баркас. Появление на судне Корсакова было встречено капитаном с изумлением: он долго рассматривал во мраке лицо пассажира, дабы убедиться в том, что зрение его не обманывает, и наконец спросил:

— Команданте? Что вы здесь делаете?

— Сегодня у вас особо важный груз, — ответил Корсаков. — Видите этих двух парней с чемоданами? Мне необходимо, чтобы они добрались до места в целости и сохранности. Ну и, кроме того, в рюкзаках у моих людей центнер готового порошка. Так что мне будет спокойнее сплавать туда и обратно вместе с вами. Надеюсь, вы не против?

— Разумеется, нет, — пожал плечами капитан. — Но, думаю, все пройдет спокойно. Катера разошлись, и мы должны проскочить.

— Ну что ж, не будем терять времени, — заключил Корсаков. Капитан кивнул, повернулся и, прежде чем скрыться в рубке, нагнулся над открытым люком в машинное отделение.

— Полный вперед! — скомандовал он. Мотор зафыркал, затем взревел, и баркас, набирая скорость, понесся в непроглядную тьму. Корсаков присел у борта на осевшей корме, окутанной смутно белевшими в темноте пенными струями. «Черт возьми, — думал он, — как много шума от такой скорлупки!» Морщась, он прикидывал, на какое расстояние может разноситься над водой шум двигателя. В то же время он понимал, что высокую скорость, усиливавшую шум, приходилось держать, дабы побыстрее миновать зону пограничного контроля. Баркас несся все дальше, и беспокойство Корсакова постепенно улеглось: по мере удаления от берега у них оставалось все меньше шансов быть задержанными. Огоньки, возникавшие на горизонте, не приближались, а, напротив, вскоре пропадали. «Похоже, проскочили», — подумал Корсаков и зевнул. Однако сонливость с него как рукой сняло, когда он заметил огоньки, приближавшиеся со стороны берега. Корсаков сразу почувствовал, что они обозначают силуэт сторожевого катера, да и вряд ли какое-нибудь другое судно могло так быстро догонять идущий полным ходом баркас. Корсаков выругался и вскочил на ноги. Он не первый раз бывал на этом баркасе и знал о тайниках, имевшихся на его борту, однако не сомневался в том, что все тайники обнаружатся при серьезном досмотре, а вместе с ними — оружие и кокаин. Впрочем, чтобы хорошенько влипнуть, хватило бы присутствия на судне парочки иностранцев без документов, но с киносъемочными принадлежностями.