Эльмира Нетесова - Вернись в завтра

— Да пошел ты..! Что ж должон сделать? Написать на воротах: — «Мужики! Не проходите мимо!»

Михалыч сначала рот открыл от удивленья, а потом расхохотался во весь голос.

— Ну и придумал, старый черт!

— Что ж другое остается, сам на то подбиваешь, — развел руками Василий Петрович.

— У меня тоже Федька впустую живет. Все в сиротах, не обогретый и не обласканный. А и сказать не решаюсь, враз с лица темнеет и во двор курить бежит. До сих пор жену и сына забыть не может. А разве я свою не любил? Как женился, прежних подружек забыл мигом. Она единственной стала. И теперь во снах вижу! Все жалеет меня дурака. Велит сыскать бабу, чтоб ни помирать от одиночества. Да где взять? А и душа ни к одной не лежит.

— Твоя жена была тебе и женой, и подругой. Оно и тогда немного таких имелось. А теперь вдовые, те што мужиков со свету сжили, сами жируют, вот и оженись на эдакой! — бурчал Петрович, его прервал зазвонивший телефон:

— Федьку? Сейчас кликну! — округлил глаза и позвал в форточку:

— Федь, иди в избу! Тебя женщина просит!

Федор взял трубку и по голосу узнал Елену, хозяйку коттеджа, где он поставил английский камин, а потом развлекся с хозяйкой. Он и не думал заходить к ней, забыл женщину, а та спросила мурлыкающим голосом:

— Где ж теперь работаешь, что обходишь меня стороной? Иль вовсе выкинул из памяти?

— Некогда! Работы было много.

— А теперь?

— Сегодня отдыхаю, а завтра опять на неделю, а может, дольше, уйду.

— Почему бы нам не встретиться вечером. Отдыхать лучше вдвоем! Как думаешь?

— Не смогу.

— Почему? — делано удивилась женщина.

— Понимаешь, в цене не сойдемся. Я не спонсор, — ответил тихо, но старики услышали и понятливо переглянулись.

— Нет, не приду! — сказал Федька резко и положил трубку на рычаг.

— Что? Заказ поступил? — усмехнулся Михайлович, глянув на сына.

— Это не мой профиль. Пусть ищет других. Меня звали дом кирпичом обложить, но я отказался, сказал, что не умею. Просили, после того как обложат, поставить в доме камин. Но в заказчиках бабка, а я со старухами не кентуюсь, не хочу связываться. Так что если ты возьмешься, могу адрес дать!

— Старуха? Нет! Только не это. Мы сами от них нахлебались по горло! — отказались оба в один голос. И увидели почтальонку, сунувшую письмо в ящик.

— От кого бы это? — удивился хозяин и, выйдя во двор, вернулся с конвертом, залепленным марками и печатями. Вгляделся в обратный адрес и широко рассмеялся:

— От Розы! Ишь, как быстро ответила! — достал письмо и читал молча, потом перечитал его вслух:

— Андрюшка! Я знаю, что Дарья теперь стала руководителем овощной базы. Она сама написала мне. Радуюсь за нее! У Дашки талант директора с самого детства сидит в печенках. Бывало, родители дадут конфет, Дарья делит, себе всегда больше возьмет.

Ну да это детство! В нем мы все были чисты и наивны, годы изменили каждого. Ты пишешь, что нет свободного времени и не можешь навещать Дашу часто. Но ведь она совсем рядом, через дорогу живет. О чем говоришь? К ней даже в тапках доскочить можно. Ну, ради меня, не бросайте человека! Да! Пока не забыла, мои дети просятся в Тель-Авив на время отпуска. А я боюсь, что останутся насовсем. К несчастью, я отвыкла жить с семьей и не знаю, что буду делать? Вроде, отказать им неловко и принимать не хочется, особо когда вспоминаю как они со мною обошлись в свое время. Нет! Они не выталкивали взашей, они просто промолчали, поддержав тем самым своего отца. А я, как назло, не могу забыть и простить им это, — глянул Михалыч на соседа, хрипло откашлялся.

Петрович мигом понял многозначительный взгляд, заерзал на стуле, будто ему под зад раскаленную сковородку подсунули. И сказал:

— Как же с людями уживается, если своих кровных не могет простить? Никчемная матуха, дрянь а не баба! — отвернул лицо к окну. Ему вспомнилось свое. Глухоманная, увязшая в сугробах тайга за Сосновкой, Туда в лютую стужу отправили Петровича вместе с деревенским парнем — Алешкой за новогодними елками для школы и деревенского клуба.

Поехали с утра, чтоб пораньше вернуться. Думали за час справиться, да не тут-то было. Едва определили кобылу, пошли выбирать елки. Хотели привезти самые нарядные — в шишках, пушистые. И не заметили, как забрались в чащу. Вот здесь и окружила их волчья стая. Поначалу зверюги держались тихо, не выдавали себя ничем, но шли по пятам. Мужики не почуяли опасности и лезли через сугробы по пояс в снегу. Мощный вожак возник перед Петровичем совсем неожиданно и, улучив момент, толкнул Василия грудью, когда тот завяз в сугробе. Петрович не успел увидеть, не сразу понял, кто ударил его и, матюгнув шись, мигом вскинул вверх руку с топором, размахнулся, не зная кого и куда бить. На Алешку тем временем налетела со спины волчица, но с ног не сшибла. Парень увидел вожака, напавшего на Петровича. И Крикнул, предупредил, Василий не услышал. Алешка, развернувшись, увидел волчицу. Та уже была в прыжке, но парень успел замахнуться топором. Куда он угодил, не понял. Зверюга взвизгнула и с воем поползла в глубь, в чащу.