Эльмира Нетесова - Вернись в завтра

Федька невольно усмехнулся, подумав:

— Тебе еще и любовь подай в твои годы, престарелая лягушка. Вот и отпусти комплимент бабе, она и хвост распушила…

Женщина будто прочла его мысли:

— В моем возрасте только жить начинают Ведь! я в молодости ничего не видела. Жили трудно, в нужде. Где ж там радоваться жизни. Кругом непруха заедала.

— Как же удалось вырваться?

— Добрый человек помог — спонсор, пожалел, поддержал! Жаль, что рано умер. Он практически на ноги поставил. Теперь у меня свое дело и я сама хозяйка фирмы. Перевозкой грузов занимаюсь по всему свету. Тьма водителей, экспедиторов, охраны, работы много. Без дела не сижу.

— Наверное, и сын помогает?

— Нет, он далек от моего бизнеса. Военный. Уже, капитан. Молодой еще. Ему мое дело не по душе.

— Это плохо. Единственный наследник, что ж он так бездумно? — посочувствовал Елене.

— Тебе тоже тяжко и свое уменье передать тоже некому. Выходит, одинаково невезучие мы с тобой? — подошла совсем близко. Заглянула в глаза. Федор приметил сверкнувшие в них огоньки. И в душе человека словно серебряные колокольчики зазвенели. Ведь вот приметила его женщина, первая после зоны намек дала. Ну, а если услышит, что я недавно из зоны, небось с воплем вышибет. Хотя, какое ей дело, почему должен перед нею душу наизнанку выворачивать? Бабе совсем другое надо. К чему такой много знать? Она мужиков меняет чаще, чем я носки. Вот закончу камин и больше никогда с ней не увижусь. Коли хочет баба, зачем ей отказывать? Ишь как вырядилась! Сиськи того гляди вывалятся наружу. Задницу обтянула так, что ходить тяжко. А духами от нее за версту несет. И зачем так-то облилась ими?

— Федь, неужели я тебе не понравилась? — спросила в лоб, когда человек, закончив кладку камина, сел передохнуть. Он положил дрова в топку, разжег их и теперь смотрел в огонь. Вопрос женщины застал: врасплох.

— Ты мне? Я даже не думал ни о чем таком.

— А почему?

— Ну, где ты и кто я? — ответил уклончиво и спросил:

— Как тебе камин?

— Доведи до конца, тогда скажу, — улыбнулась загадочно.

— Плитку только утром класть стану. Сегодня хорошенько протоплю, чтоб подсох…

— Ты что, лопух, или косишь под него?

— Не врубился!

— Тогда пошевели мозгами, если ты не вовсе отморозок! — сказала смеясь.

Федька все понял. Да и куда доходчивей? Мужик подошел к хозяйке, сел рядом на диван, обнял Елену, та придвинулась поближе, сидела перед камином тихая, покорная, задумчивая.

— Лен, а когда закончу камин и уйду, ты будешь меня вспоминать?

— Если ты заслужишь это, — ответила смеясь.

Вскоре Федька понял, что он у бабы далеко не второй и она не из тех, кто за короткие ночные часы теряет голову. А потому, встав ранним утром, не обольщался продолжением отношений с женщиной, видавшей виды. Она тоже не горела и всем своим видом показывала, что между ними ничего особенного не произошло.

Человек облицовывал камин плиткой и не оглядывался по сторонам, хотя слышал, что к Елене приходят люди, о чем-то говорят. Федора они не интересовали. В эту ночь он хотел войти в спальню Елены, но она, увидев его в дверях, спросила:

— Что нужно?

— Я к тебе! — ответил растеряно.

— А разве я звала? Мало что тебе взбредет в голову! Ишь какой самоуверенный! На словах все вы гиганты, а в постели, тьфу! Горсть соплей! Сплошная морока! Отваливай ко всем чертям и закрой двери за собою!

— Во врубила! Отшила как придурка! Ну и ладно. Ни за тем сюда возник! — все же посетовал на облом и сказал сам себе:

— Попила бы эта бабонька, как я, чаек с содой с десяток лет, посмотрел бы, как ее на секс потянуло б! Забыла б вовсе, что у нее меж ног что-то имеется…

Уже на следующий день он протер камин, позвал; хозяйку, чтоб приняла работу:

— Готово! Заказ выполнил!

— И что? — удивленно смотрела на человека.

— А расчет? Ведь мы договаривались! Мне еще: причитается! — напомнил бабе.

— Я считаю, что ты мне должен.

— За что?

— Или забыл?

— Это было твоим желанием! Если доплатишь, не откажусь. Ведь я из зоны, прибарахлиться хочу. Сама понимаешь, на халяву не вкалываю. Так что отслюнивай как договаривались. Не заводи меня! — понял человек, как решила наколоть его баба.

— Ты из зоны? Судимый? Что же молчал? Я никогда не пустила бы тебя в дом! — округлились глаза бабы.

— Тебе нужен был камин или мужик? Если камин, он готов! Ну а за кобелями в другую фирму обращайся. Меня ты не наколешь. Двое в одном патроне не бывают. У меня своя работа, я ее выполнил, попутно тебя ублажил, как мог. Короче, не заходись. Давай «бабки» и будь здорова, пока я добрый, — посерел с лица, нахмурился.