Эльмира Нетесова - Вернись в завтра

Федька, услышав, сразу погрустнел, вспомнил о своем возрасте. Тонька тут же поняла оплошку и добавила тихо:

— Ты против них юноша, наипервейший хахаль! С тобой хоть в хоровод, в рощу беги венки плести. А наши, сплошь гнилые мухоморы, пеньки обомшелые. Половина лысых, другие совсем седые. Ходят в раскорячку, будто только с коней слезли. А к концу дня все за спины держатся. Портки чуть ни на коленях мотаются. Какие с них хахали? Они и на мужиков непохожие. Что и говорить, работа у них адская. И как ломает, из ребят стариков делает. Конечно, они классно получают, но их заработкам не позавидуешь.

— А ты добрая, жалеть не разучилась, — глянул в глаза Тоньке, та засмущалась, покраснела.

— Иди ко мне! Сядь на колени!

— Федя! Ну я же не дитенок! Пусти!

Но человек удержал женщину. Обнял, поцеловал в щеку.

— Тоня, голубушка моя, яблочко наливное, солнышко ясное! Когда же мы с тобой нашу единую дорожку сыщем в своей судьбе? Или помеха есть меж нами, или противен тебе? — повернул к себе Тоньку лицом, та только открыла рот, как в коридоре звук шагов послышался. Баба мигом соскочила с Федькиных колен.

— Дай закурить, а то так жрать охота, что переночевать негде! — вскочил в прихожую Андрей Михайлович хохоча:

— Знаете, что Петрович отмочил?! Вся улица н уши встала со смеху! Он решил попариться серед бела дня! Ну и расположился на полке, развалил свои причиндалы в голом виде и валяется, как таракан в обмороке. А в это время в баньке всегда бабы парились. Вот такой имелся распорядок. Ну, а Вася, склеротик все позабыл и перепутал, а может нарочно придурком прикинулся. И лежит, будто кета на нересте, веником отмахивается от мух, чтоб все ответственные места не обсидели, а тут Свиридиха возникла из предбанника, вовсе голая и ко всему готовая. Она видит, что в бане уже моются, а кто именно, не разглядела сослепу, у ней и смолоду глаза были слабые. Она враз воды набрала в шайку, да горячей и на себя плюхнула. Брызги на Петровича попали. Только тут он приметил старую козу и зовет сдуру:

— Шурши голубушка ко мне на полок, я тебе спину попарю как в молодости!

— А бабка уж позабыла давно, как ее родной мужик выглядел голышом, чужих и подавно не видела. А тут мужичий голос. Подумала, что насильник в баню влез испоганить, опорочить ее вздумал. Как подхватилась старая, диким голосом заорала:

— Спасите, люди добрые! Разбойник в бане засел! Баб силовать удумал! Хватайте его окаянного! — и голышом на улицу, сама от страху посинела, руки, ноги дрожат, морда как у глумной овцы. Ты можешь Свиридиху представить голой на все места?

— Нет! — хохотал Федька.

— Этой бабке повезло! Хоть на старости посчастливилось голого мужика узреть!

— Вот если б ты ее увидел, до конца дней заикой бы остался и все мужское заклинило бы на хрен или отвалилось с перепугу к едреной матери. Век такой страшилки не видал. Зачем мужиков от пьянки всякой хренатенью лечут. Во! Показали бы им в натуре голую Свиридиху, мигом протрезвели б и чтоб больше нигде с ней не свидеться, отказались бы от водки до конца жизни! Короче! Люди, соседи наши и впрямь поверили, что в баню маньяк влез. Похватали топоры, лопаты, вилы и туда! Влетают все кучей, готовые к драке, кулаки уже наготове! А там Петрович, в тазике геморрой отпаривает, ногами болтает. Мы и обалдели:

— Это ты Свиридиху силовать хотел? — спрашивают его мужики. Наш Вася от удивленья чуть в шайке не утопился вместе с геморроем. И ответил:

— До чего ж мечтательная бабка. Это ж надо, какая старая, а все еще молодого озорства хочет. Да мне не то силовать, хоть на нос подвесь, едино не вспомню, куда и как бабку применять можно…

— Соседи наши как увидели того насильника, чуть со смеху не поумирали. А Петрович теперь по улице петухом ходит, хоть в старости бабку напугал, за мужика, за насильника его приняла! — хохотал Михайлович.

Тонька, узнав как отличился дед, вскоре домой собралась… Уже у самой двери оглянулась на Федьку. Тот смотрел на нее долгим, теплым взглядом, жалея лишь о том, что вот так и не пришлось закончить разговор, помешал Михалыч, пришел рано.

— Тонь, давай я вас с Колькой отвезу на ярмарку. Купим ему ранец и куртку, пусть и от меня ему подарок перепадет к школе, — предложил Федька.

— Ох и радость будет сыну! Он знает, что ты купил себе машину. Все ждал, когда его прокатишь. Каждый день из окна смотрит, как выезжаешь со двора, — призналась женщина.

Едва она вышла из дома, Андрей Михайлович попросил сына:

— Ты меня подбрось на заказ. Просят люди камин поставить в квартире. Надо глянуть. Видно, это новые русские. Квартира большая, а и камин запросили с выкрутасами, давно такие не ставил. Полного «Людовика» заказывают, с позолотой, лепкой, подсветкой, короче, целый музей. Во, разогнались! Я им сказал, во что обойдется это удовольствие, даже не дрогнули! А все жалуются, что бедно живут. Я себе в доме такой не могу выложить, кишка тонка, хоть и не бедные. Но материал нужен дорогой. Покуда не по карману.