Сергей Зверев: Ударный рефлекс

– А сажать меня в камеру лишь по внешнему сходству с маньяком – это что, законно? – справедливо парировал Корнилов.

– На этом я и сыграл. Мол, не хотите служебного разбирательства – оставьте этого молодого человека в покое. Иначе всем будет плохо.

– Я тут только одного не понял, – Илья взглянул на море, переливавшиеся в перспективе аллейки, – а как же тот гинеколог? Слижевский, или как там его...

– По всем формальным признакам подозрения падали именно на него, – устало пояснил Патрикеев. – И алиби никакого, и трупы наверняка умел потрошить. Особенно странным выглядело его повешение, которое наши деятели пытались представить как самоубийство. Однако после того, как ты привез в райотдел Паскевича, пришлось расследовать, что же на самом деле там произошло. А случилось следующее. Слижевский принимал роды, был пьян, новорожденный мальчик замотался в пуповину и задохнулся. Вот его отец, очень серьезный мужчина с Кавказа, и решил отомстить виновному в смерти первенца. В связи со смертью гинеколога пришлось возбуждать дело. Кавказца того через два дня вычислили: его видеокамеры банкомата напротив зафиксировали. Еще один мститель...

– А с Паскевичем что?

– Дает признательные показания. Видеозаписи, которые ты привез, изобличают его целиком и полностью. Не говоря уже о том страшном эсэсовском кинжале.

– Может, под психа закосит?

– Вряд ли. Его уже освидетельствовали – все в порядке. Так что не хотелось бы мне оказаться на месте его адвоката.

– Вообще, странно, – Илья поджал губы. – Уважаемый человек. И кто бы мог на такого подумать?

– Маньяками не рождаются, а становятся, – устало вздохнул Патрикеев. – А уж как именно – не суть важно. Важно, что этого урода поймали и обезвредили...

Из кафе неподалеку аппетитно тянуло дымком шашлыка. Бармен, протиравший рюмки, приветливо улыбнулся – мол, прошу!

– Посидим по-мужски? – неожиданно предложил Юрий Александрович. – Я ведь твой должник, между прочим. По сути, ты один сделал куда больше, чем и прокуратура, и милиция, вместе взятые. Сегодня у меня дел никаких, в Симферополь только завтра возвращаюсь.

По всему было видно, что Патрикеев явно симпатизирует этому простому русскому парню и чувствует перед ним собственную вину.

– Спасибо, не могу, – Илья взглянул на часы. – Мне в больницу надо. Оксану сегодня выписывают, с ней пока Дима, а ему одному не справиться...