Сергей Зверев - Бойцы анархии

– Меня сейчас вырвет… – в отчаянии шептала Виола. – Михаил, на хрена мы сюда пришли? Это же отбросы, жалкие людишки, не в состоянии себя прокормить… Давайте выбираться отсюда!

– Извини, подруга, не все способны сколотить банду и жить грабежами и убийствами, – резонно отзывался я. – Остались еще в Каратае приличные люди…

– Приличные люди? – возмущенно шипела Виола. – И вот это стадо доходяг ты называешь приличными людьми? Приличные люди, которым небезразличны они сами и их близкие, из кожи вон лезут, чтобы как-то выжить, – строят крепости, коммуны, защищаются с оружием в руках и едят, между прочим, отнюдь не крыс. А это же типичные отбросы, не достойные жалости, они уже покойники…

Определенная логика в ее словах имелась. Однобокая – не более. Не всем дано проявлять чудеса выживаемости. Мы погружались в это царствие чужого горя. Люди равнодушно поворачивали к нам головы – забытые, уязвимые, больные, потерявшие надежду. Здесь было много женщин, стариков, детей и практически не было молодых мужчин. Сновали сутулые тени – удивительно, что они еще могли передвигаться. Потрескивали костры. Кто-то пел – негромко и фальшиво. Кто-то храпел, кто-то сдавленно смеялся – надо полагать, не от веселья, а от особенностей психики. Кто-то кашлял – надсадно, туберкулезно, одаривая соседей болезнетворными микробами. Я не заметил, чтобы у кого-то из этих людей было приличное оружие. Взор натыкался на ржавые топоры и заостренные колья, пригодные лишь для добывания крыс. Поперек прохода лежало тело, укрытое с головой. Лежало, видимо, давно. «Похоронная команда» не спешила – трупный запашок ощутимо присутствовал, но никого, похоже, не нервировал.

Степан наступил кому-то на руку. В ужасе отпрыгнул. Заворочалось тело, исторгло ругательство – вполне литературное и дикое в подобных условиях. Костлявая рука отогнула тряпье, обрисовался череп, обтянутый кожей, коростами и клочьями седых волос. На участке, отчасти вентилируемом, мы набрели на группу людей, сидящих у догорающего костра. Они меланхолично смотрели на огонь. Поднялся, опираясь на клюку, мужчина – седовласый, лохматый, в относительно сохранившейся фуфайке, уставился на нас настороженно из-под кустистых бровей.

– Не стреляете, значит, с миром, – проговорил он надтреснутым голосом.

– Транзитом, уважаемый, – объяснил я. – Пошлину за проход не берете?

– Возьмешь у таких, как вы, – усмехнулся мужчина. – Присаживайтесь к костру, люди, поговорим, расскажете, что в мире творится. Вы же не спешите? Поезд не уходит?

Под словом «мир» подразумевался, очевидно, Каратай. Речь пожилого мужчины звучала интеллигентно. Но стоило ли удивляться? Не знаю, почему мы остановились (Виола была категорически против), сели к костру. Поколебавшись, я развязал мешок с остатками еды. Сидевшие вокруг костра чумазые оборванцы – а это были большей частью женщины – насторожились, занервничали. Подползла какая-то малышка, уставилась на меня слезящимися больными глазами.

– Не давай им еду… – цедила сквозь зубы Виола. – Им твоя еда – как слону дробина, а нас выручит…

– Эх, подруга, – патетично произнес Степан, – нет у тебя в сердце божественной любви.

– Тоже мне, новость, – фыркнула Виола и отвернулась. Я заметил, как она покраснела.

Вываливать продукты на «стол» было бы форменной глупостью. Я рвал куски мяса, вкладывал в тянущиеся длани. Это напоминало разбрасывание милостыни в нищем индийском квартале. Люди возбужденно рычали, жадно ели, вновь тянули руки. Подходили другие. На всех, понятно, не хватало. Виола вознамерилась проглотить свою долю, но подползла одноногая старуха с практически лысым черепом и протянула костлявую ладошку. Виола чуть не поперхнулась, побледнела, быстро сунула старухе свою порцию и вперила взор в землю. Несложно догадаться, что нашей компании еды не досталось – хотя мы достаточно набегались и были жутко голодны. Жадные руки «беженцев» выворачивали пустой мешок, люди разочарованно стонали. Алчущие взоры обратились ко второму мешку. Бледнеющий коротышка жадно прижимал его к себе. Насколько я помнил, там оставались две початые бутылки рома.

– Ну, уж извините, только после меня, – изрек коротышка, быстро выхватил бутылку, отвинтил крышку, выпил залпом граммов двести, а остальное бросил на растерзание толпе…

– Вы хорошие люди, спасибо, – обнаружил по завершении трапезы седовласый мужик. – Не знаю, кто вы, куда и откуда идете, но пусть удача вам сопутствует. Божьей помощи не желаю, с божьей помощью в наше время можно крупно опростоволоситься, а вот удача пока реальна…