Сергей Зверев - Охота на шакала

А вот у Кати дела обстояли все мрачнее. Она, лежа на каком-то брезенте, била короткими очередями, и ливийцы залегли, не желая нарываться на пули. Но хуже всего было то, что, не решив вопрос в лобовом столкновении, они стали рассредотачиваться, пытаясь охватить ее со всех сторон. А патроны были уже на исходе.

– Всерьез обложили, – сказала она, – плохо дело.

– Ничего, держись, подруга, – ободрял в наушнике голос Саблина, – мы попробуем тебя вытащить.

Спустя несколько минут Катя видела, как попытка Зиганиди под прикрытием огня Боцмана вырваться из кают-компании на помощь ей закончилась с треском – в буквальном смысле этого слова. Брызги стекол, разлетавшихся под огнем ливийцев, наглядно показывали, что помочь не получится. Враги били прицельно и расчетливо, и Зиганиди был вынужден исчезнуть, так и не пробившись к коллеге. А тем временем хозяева яхты усилили натиск на Сабурову. Один из них, долговязый, выкрикнув что-то, вскочил, взмахнул автоматом и зигзагами побежал к ней. Сабурова, клацнув затвором, открыла огонь. Любуясь на противника в прицел автомата, девушка вынудила их снова залечь, но на это ушли последние патроны.

– Дорого это мне обходится – держать вас на расстоянии, – прокомментировала она, вытирая пот со лба и откладывая автомат в сторону. Теперь он мог быть лишь «ударным» оружием.

Сабурова перекатилась в сторону, где вражеский пулемет, уже отлично пристрелявшийся, не мог ее достать. Но попытка высунуться приводила к такому обстрелу, что оставалось лишь снова забиться за металлическую перегородку. Пули вреза€лись в железо и рикошетили с мерзким звуком. Прижимаясь к стене, Сабурова проползла несколько метров, спрятавшись за ящиками. Здесь она сделала пару выстрелов, но очереди снова вынудили ее пригнуть голову.

– Ну что, Катя? – долетал из наушника голос Саблина. – Как ты там?

– Да не очень-то, – отозвалась она. – Пять патронов, и голову высунуть невозможно.

– Ч-черт…

Разговор прервался очередной попыткой ливийцев подойти поближе.

– Три, – продолжила она спустя пару минут.

– Что – три? – переспросил Боцман.

– Три патрона.

Собеседник помолчал, обдумывая ситуацию. Впрочем, и так было ясно.

– Все, Катерина. Уходи, – сказал он, приняв решение. – Прыгай за борт.

– А вы как же?

– Будем смотреть по ситуации. В любом случае, мы можем держать оборону. А у тебя шансов нет… – в наушниках послышался треск выстрелов, и речь Саблина изменилась, став торопливой. – Приказываю покинуть яхту. Моторка у борта – единственный шанс на спасение. А мы пока усилим огонь. Давай, подруга, действуй. В таком положении это единственное, что остается. Будем на связи. И не тяни.

Да, как ни крути, а шансов не оставалось никаких. Переместившись правее, Сабурова израсходовала три оставшихся патрона и, отбросив уже ненужный пистолет и оттолкнувшись, рыбкой полетела за борт. Стрельба на палубе резко усилилась – Саблин и Зиганиди отвлекали ливийцев.

Оказавшись в воде, Катерина огляделась. Так, похоже, наверху никто еще ничего не понял. Есть время обогнуть яхту и попытаться завладеть надувной моторкой. Ливийцы, конечно, без внимания это дело не оставят, но шансы кое-какие имеются. Надо только проплыть эти метры, подобравшись поближе…

Вдруг железная хватка опоясала тело. А следом за этим ошеломленная Сабурова почувствовала на себе еще одну пару рук. Непонимание длилось всего несколько мгновений. А там и она сама поняла, – ливийские аквалангисты дело свое знали хорошо.

Попытки девушки сопротивляться были жестко пресечены с самого начала. После нескольких весьма ощутимых ударов она была приведена в состояние не бесчувственное, но достаточное для того, чтобы спущенной с яхты веревкой ее подняли наверх, на палубу. А здесь, на корме, ее приняли подручные замминистра. Обессилевшая Сабурова ощутила на себе обыскивавшие руки. Оружия, естественно, не было, и ее, не теряя времени, быстро провели по ступенькам и втолкнули в каюту.

В помещении находился Джамаль. От его холеной вальяжности не осталось и следа, да и сам он выглядел всклокоченным и сбитым с толку. Ливиец сидел в низеньком кресле с выражением холодного бешенства на лице. Его глаза цепко пробежались по мокрой пленнице.

– Кто ты такая?

– Мимо проходила, – процедила Сабурова, наблюдая, как у ног образуется лужица воды, стекавшая с нее.

– Шутишь, значит? – зло ухмыльнулся ливиец. – Ну-ну. Я юмор люблю, только вряд ли сейчас время для шуток.