Петр Катериничев - Огонь на поражение

Впрочем, для тех и других остался хороший выход: присоединиться к победителям. Полагаю, самые умные это уже сделали.

Каково мое будущее в свете открывшихся «реалий»?

Полагаю — блестящее. Ибо сам по себе, невзирая на большую редкостность, ни для кого опасности не представляю. Ну да я никогда и не считал себя фигурой равной Черчиллю!

Какой вывод из вышеизложенного?

Пора паковать чемоданы. Тем более вещичек у меня в камере совсем немного.

Раннее утро, часа четыре. Лежу и размышляю. О бренном и вечном.

Как бы там ни было, а чеченская война остается трагедией, и мне жалко всех, погибших там. И тех, кто выполнял долг, и тех, кто был обманут и предан.

Этнические конфликты?

В свое время Лев Николасвич Гумилев в монографии «Этногенез и биосфера земли», вводя понятие «этнос», сделал примерно следующую сноску: «Меня часто просят: дайте короткое определение, что такое „этнос“? А я много раз спрашивал собеседников — вы можете определить коротко, что такое „свет“?»

Господь разделил человечество на расы и племена, чтобы расцветить наш мир, дать возможность каждому народу найти свое место в нем, как и возможность взглянуть на себя со стороны, другими глазами. Чтобы ни один народ не погряз в гордыне самовозвеличивания и самолюбования. Ведь гордыня — первый из смертных грехов, порождающих все остальные: зависть, ненависть, злобу…

В действительности нас ведь интересует не то, кто человек по национальности, а какой он — добрый, честный, порядочный, справедливый, умный…

Национальность важна, ибо делает человека своеобразным, неповторимым, интересным для других. Но сущность человека, его достоинство всегда будет определяться по-прежнему: добротой, честью, порядочностью, справедливостью, отвагой…

Меня называли идеалистом. Потому что считаю людей лучше, чем они есть? Да нет же! Люди действительно лучше, чем хотят казаться, просто многие доброту и искренность считают слабостью и боятся проявлять их!

Жизнь у меня складывалась по-всякому. И даже не знаю, где бы я был сейчас, и был ли вообще, если бы в трудные минуты меня не поддержали люди — и друзья, и вовсе незнакомые…

Думаю, закон сохранения доброты является всеобщим. Можешь помочь, поддержать человека, — сделай это, и помощь придет к тебе именно тогда, когда ты будешь нуждаться в ней!

Если это идеализм — то да, я идеалист. Разве это плохо? И я люблю песню «Я, ты, он, она — вместе целая страна!», и я уверен, солнце еще будет светить всем нам!

Порой кажется, что конфликт между властью и людьми вообще неразрешим… Да нет, никакого конфликта нет.

Просто люди, избранные властвовать, должны принимать власть как величайшее доверие и ответственность, как возможность защищать достоинство всех людей. Ибо любое государство сильно именно достоинством своих граждан.

Может, и это идеализм. Может быть…

Только чем еще жив наш мир, если не идеалами — любви, добра, красоты…

С этой мыслью я засыпаю…

На выходе из «темницы» меня встречает Кругов.

— Игорек, у тебя есть «баунти»? — задаю ему вопрос, мучивший меня с самого пробуждения.

— Че-го?

— Свобода, конечно, слово сладкое… Но мне этого мало. Хочу получить «райское наслаждение» и немедля!

— Как бы врезал!.. Дрон, я не пойму, как тебя вообще выпустили!

— Анекдот помнишь? Едут два ковбоя. Мимо них вихрем проносится третий.

Первый спрашивает второго:

«Это кто такой?» — «О, это Неуловимый Джон!» — «Его что, никто не может поймать?!» — Ковбой выхватывает кольт. «Да нет, просто он на фиг никому не нужен!»

— Так ты никому не нужен?

— Абсолютно.

— Садись в машину.

— Далеко едем?

— На дачу к Димке Крузу. Посидим…

— Официоз?

— Во-во. С напитками и закусками.

— А «баунти» будет?

— Будет. И кофе, и какао с чаем!

— Трогай! — по-гагарински отмахиваю рукой.

Сидим на старенькой Димкиной даче и молча смотрим на огонь в печи, уютный и ровный.

Ребятам я успел изложить события, начиная с приморских, в хронологическом порядке. Равно как собственные аналитические измышления и изыски, рожденные, подобно «Тюремным тетрадям» Антонио Грамши, в камере, а потому страдающие несколько своеобразным взглядом на события. Речь моя аплодисментами не прерывалась, ни бурными, ни продолжительными.

— Накрутил ты тут, — хмыкнул Игорь. — Компрадоры, националы, олигархи…

Для меня ясно, что криминалы — это бандиты и их нужно ловить. И, как я понял, многих из них отловить мне уже не удастся — легализованы…