Петр Катериничев - Редкая птица

Одно из двух: или принять лошадиную дозу бодрящих, или спать. Боюсь, бодрящие в таком количестве повернут путь моих мыслительных изысков в такую мерцающую сторону, что Кашпировский с Фрейдом разрыдались бы, получив для проверки теорий столь сугубого пациента. Но где гарантия, что я не начну потом мочиться в супружескую постель? Ах да, я же не женат. А вот это как раз не важно, — пусть это будет чужая постель, лишь бы достаточно супружеская!

К тому же покойный Фрейд мне не помощник.

«Товагищ! Вы ели что-нибудь сегодня?» — «Нет, Владимир Ильич». — «Тогда — спать! Это — агаиважно!»

Ну, раз сам вождь пролетариата…

Я ложусь на спину и закрываю глаза.

Итак, похоже на то, что все я просчитал правильно. Огорчает одно: если в деле замешаны такие деньги… Хуже денег — только политика. Надо же, какая глупость лезет в голову. Почему глупость? Деньги никому не нужны, но все, что можно за них купить, — просто необходимо. Это и есть свобода. Когда при деньгах.

«Свобода — это осознанная необходимость». Маркс сказал. Поздненько я начинаю классика ценить. Осознанная необходимость жить вечно. Осознанная необходимость быть. В гармонии с самим собою, с миром и с вечностью. С Богом.

После девяноста пяти непременно стану проповедником.

«И истинною любовью возвращайте все в Того, Который есть глава Христос».

Спать. Спать. Спать.

Что же я все-таки упустил?..

Потом. Спать…

Я бегу по пустыне. Но под ногами не песок, а камни — красные, раскаленные от жары. Если наклониться, камни отливают золотом. Пытаюсь дотронуться и отдергиваю руку: горячо, боль пронзает до самого плеча. Хочется пить. Я выпрямляюсь и оглядываюсь, — солнце не правдоподобно быстро поднимается в зенит, и я вижу, что все пространство вокруг сияет червонным золотом. Это же Золотая долина! Эльдорадо! Загадочная земля, которую столетия безуспешно искали поколения конкистадоров — солдат удачи.

И вот я здесь. Один. Я — владелец несметных сокровищ… Горло сушит, раздирает от жажды, жара становится нестерпимой… Солнце достигает зенита, и весь его жар, отраженный от блестящей поверхности, концентрируется на единственной чужеродной здесь темной точке… На мне.

Мир становится нестерпимо белым, я падаю, раскаленная масса летит мне навстречу, и я успеваю понять, что едва коснусь ее, как мгновенно обращусь в пар, в пустоту, в ничто…

— Два… Три…

Как жарко, безумно жарко… Я чувствую, как пот струйками стекает по спине, по лбу, по щекам…

…Четыре… Пять…

Открываю глаза. Пространство вокруг залито ослепительно белым светом. Я ощущаю собственное тело, неподвижно распростертое на прохладном шершавом брезенте… Ьрезент упруго ласкает щеку… Мне хорошо…

…Шесть… Семь…

Голос становится визгливым и торжествующим. А я чувствую затаенное напряжение зала, тысяч людей, ожидающих слова «аут», чтобы взорваться воплем восторга, празднуя мое поражение…

Если я не встану, меня добьют. Если встану — снова попытаются сбить… Сил уже нет… И брезент так приятно холодит щеку…

Друзья, наверное, будут жалеть обо мне… Это тоже приятно…

Мелодия едва-едва слышна, но очень знакома… Эту песню любил один мой друг… Какие же там слова?..

…Восемь… Словно визг циркулярной пилы о железо…

Но я уже на ногах. В боевой стойке. Стопы расставлены, руки прикрывают корпус и голову, плечи расслабленно опушены, готовые в долю секунды взорваться отработанной серией ударов.

Голова опущена, подбородок прикрыт хорошо… Из-за слепящего света я не вижу рефери, но знаю, что сейчас он внимательно смотрит мне в глаза, пытаясь определить, могу ли я продолжать бой… Ну же! Ну!

Бокс!.. Голос — словно скрип ржавой двери… Зал взрывается криком!

Но… Противника я не вижу! Его просто нет. Как нет и рефери. Ринг, канаты, белые лампы над головой, за завесой сигаретного дыма угадываются лица зрителей, искаженные азартом…

«Ну что ты стоишь! На тебя деньги поставлены! Работай!»

Но если нет противника?..

Значит — бой с тенью. Это просто, как на тренировке.

Я расслабился, стало даже весело. Серия прямых… Прямой — боковой — прямой… Сайдстеп, через руку… Прямой — боковой, на отходе…

Зал наполнился свистом, улюлюканьем, смехом… Да что они, за шута меня держат? Я тоже хорош… Останавливаюсь, опускаю руки… Удар в голову на миг ослепляет, инстинктивно «ныряю», бросаю правую руку и «проваливаюсь», — кулак попадает в пустоту… Следующий боковой противника едва не сбивает меня с ног. Я немного «плыву», меняю стойку и начинаю «танцевать» назад и в сторону, восстанавливаю дыхание…