Петр Катериничев - Редкая птица

— Почти что.

— Ладно, фиг с ним, с оружием. Так все-таки спокойнее. Дрон, а может, уедем отсюда ночью?

Это она говорит уже по-русски. Повыпендривались — и хватит.

— До ночи еще дожить нужно.

— Ты это серьезно?

— Да нет. Присказка такая.

Девушка сидит, снова глядя в одну точку.

— Что, опять плохо? — спрашиваю я.

— Да нет, все нормально. Правда нормально. Просто раньше я всяких маньяков только в кино видела. А кино — оно кино и есть. Никак я это с жизнью не соотносила. Тем более со своей.

— Ничего, малышка, выберемся.

— Дрон, можно тебя попросить?

— Конечно.

— Если вдруг мы попадемся этим и не будет возможности выбраться, ты, пожалуйста… Ты, пожалуйста, меня… застрели. Только не больно, ладно? Ты ведь умеешь?

— Мы выберемся.

— Правда?

— Правда.

Девушка наклонилась к моим рукам, потерлась подбородком.

— Спасибо тебе. И извини… На меня находит… Не обижайся.

— Да брось ты. Слушай, а на квартире у тебя, в белом халате — это и был Доктор?

— Нет. Все трое — его подручные. Его самого там не было. Просто этот малый подражал Доктору. Если бы ты не успел, они сделали бы со мною то же, что и со Стрелочкой… Зря ты меня оттащил. Я бы их убила.

— Когда ты заснула в машине, я вернулся. Эти двое были мертвы. Кто-то выстрелил им в лоб.

Я внимательно смотрю на девушку. На лице ее никаких эмоций. Ресницы опущены, а лицо просто застыло. Словно маска.

Она подняла глаза.

— Хочешь, чтобы я их пожалела?

— Нет. Просто сообщил.

— А-а-а. То-то я соображаю, какой ты простой. И незатейливый. Лучше уж сказку доскажи.

— Про дерево?

— Про жемчуг.

— Может, сначала ты анекдот?

— Да не буду я перебивать. Рассказывай.

— Ага. Ну полез, значит, этот Синдбад вниз по стволу. Попадает в разные города, селения, спрашивает о жемчуге, а его отсылают все ниже. Наконец попал в некий город. И узнал про прекрасную пленницу. Девушка была рабыней у одного купца. Раз в неделю тот выводил ее на городскую площадь, привязывал к дереву, срывал одежду и бил плетью. От унижения и страха из глаз ее катились слезы, падали на землю и превращались в бесподобные жемчужины, игравшие всеми цветами радуги. Отыскать подобные по красоте и совершенству не мог ни один ловец ни в одном океане…

— А почему жители этого города не освободили ее? Ведь они знали, что она ни в чем не виновата.

— Купец продавал жемчуг земным царям с большой выгодой, а часть денег отдавал в городскую казну, и город становился все богаче, и жители носили все более роскошные одежды, устраивали пиры и увеселения и раз в неделю приходили на площадь поглазеть. Вначале некоторым было жаль девушку, находились и такие, кто с грустью вспоминал времена, когда была она весела и счастлива, а город был полон цветов и походил на прекрасный волшебный сад… Но потом стали жалеть лишь о том, что ее наказывают не каждый день, а значит, и богатство их растет медленнее, чем хотелось. И жители требовали, чтобы девушку выводили чаще и секли больнее…

— И что с ней стало?

— Юноша, а он был храбр и искусен в воинских упражнениях, освободил прекрасную пленницу, вывел ее из подземного города… Естественно, он влюбился в нее, и они зажили счастливо в домике на берегу океана, окруженном изумительным садом, полным редких цветов. Рядом был поселок рыбаков и ловцов жемчуга, и все они любили девушку за доброту и веселый нрав, а юношу — за мужественность и справедливость.

Она радовалась и проводила время в саду, где выращивала свои великолепные цветы. Иногда, по вечерам, она грустила, ей становилось жаль несчастных жителей подземного города, и тогда слезинки скатывались по ее щекам… Но когда приходил муж — слезы высыхали и им было хорошо вдвоем.

— А как же жемчуг?

— На земле чары пропали — они пропадают от солнечного света. И смех ее стал просто смехом, а слезы — просто слезами.

— А что стало с тем купцом, подземным городом и его жителями?

— Город постигла печальная участь. Бес алчности поразил жителей. Они избрали купца бургомистром и начали охоту на всех красивых девушек этого города.

Избивали их, заставляя плакать и надеясь, что слезы их превратятся в жемчуг.

— Но были же там, наверное, и другие? Они разве не вступились? Поэты, ученые?

— Поэты писали оды бургомистру и лирические стихи о том, как красив жемчуг, который они скоро обретут. Писатели сочиняли биографию бургомистра и создавали страшные сказки, которые давали читать прекрасным пленницам. Те снова плакали, но слезы оставались лишь слезами… Ученые… Одни высчитывали, какое количество страданий должно перенести, чтобы слезы превратились в жемчуг. Другие философически доказывали необходимость страдания одних ради процветания других.