Андрей Молчанов - Главное управление

– Вот, бабушка, дверь починишь…

– Кто ж мне ее за эти твои бумажки чинить-то будет! – плаксиво возразила старая женщина, обретая некоторую ясность мышления, продиктованную, вероятно, естественной крестьянской меркантильностью. – Ой, что дее…

– А сколько надо? – буркнул Борис.

– Хотя бы пятьсот, соколики… Кто вы будете-то?..

– Это… Уголовный розыск Московской области… – нашелся командир спецназа. – Сейчас скинемся, бабуля, ошибочка у нас вышла…

– Вам ведь к соседу надо! – плачущим голосом проговорила хозяйка, поднимаясь с кровати. – К Ваське!..

– А что он?.. – насторожился я.

– Я ж на него заявление писала!..

– Какое еще заявление?

– Половину поленницы у меня спер, пьяница!

– А-а… – протянул Акимов. – А чья машина-то у тебя во дворе, бабушка?

– Петьки-кузнеца. У него двор малый, не протиснешься…

Отдав старухе деньги за починку двери и кое-как приладив отодранный запор козлиной клети, мы покатили, теряясь в догадках и матерясь, обратно в Москву.

Я уже укладывался спать, когда раздалась поздняя телефонная трель.

Звонил один из знакомых офицеров министерства, кого я по-приятельски просил разведать о надежности и компетентности неведомого генеральского источника.

– Да там никакой не источник, – пояснил небрежно приятель. – Там ситуация другая. Ему, в общем, экстрасенс какой-то гадает, генералу…

– Чего?! – невольно округлились у меня глаза.

– Ну, я не знаю, какая у вас там проблема, но концепция была следующей: колдун этот всякие места, что ли, определяет… Ну, а тебе и спустили команду: проверьте… Вдруг чего и в самом деле…

Я припомнил тяготение Филинова к метафизике и околачивающихся благодаря этой его слабости в нашей конторе экстрасенсов и астрологов. В министерстве у шефа, как я уяснил, также имелись единомышленники.

– Ну подумаешь, пускай ребята проверят… Все же возможно… – поддакнул я снисходительно.

– Ну да…

– Действительно, все возможно, стал же он заместителем министра… – заключил я вслед.

А спустя неделю весь наш сыск пошел под откос, в забвение.

– Новости слышал? – ворвался ко мне в кабинет Акимов. – Все, прилетел Советничек в Москву. Вопрос решен. Решетовым и Сосновским. По старой схеме. На бюджетной основе. С теневыми долями.

Я хмуро кивнул. Мне уже звонил Олейников, сообщив, что в ауле, где томился пленник, вчера зарезали несколько быков, идет пир горой, и пачки долларов разносят по саклям.

И как прикончить эту кавказскую вольницу? Да никак ее не прикончишь. Потому и при коммунистических Советах проблема Кавказа и Средней Азии решалась не идеологией и оружием, а практикой власти. Практикой гибкой и лицемерной, ибо местная система управления виноградных республик очевидно отличалась в своих принципах от нордических и славянских институтов правления. Будь то Рига, Москва или Вологда, чиновник взятки опасался, а вот номенклатурные привилегии использовал на всю катушку. А Юг и Восток государства Российского извечно хранил традиции выкупа должности, поступка и чужой жизни. И традиции эти соответствовали основам администрирования страны Советов, как лозе – теплый грунт, верблюдам – оазис, овечке – горный лужок. Мзда снизу шла наверх, оплаченные должности волевым решением не отбирались, статусы эмиров, шейхов и визирей претерпели лишь внешние изменения, но никак не внутренние, и какая в принципе разница, именуешься ты султаном или первым секретарем партии?

И недаром любимой и искренней присказкой ответственных должностных лиц в ту пору была: «Клянусь Аллахом и партией Ленина!»

А кем был в то время исламский экстремист, проповедник противления старшему российскому брату? Был он кровным врагом первого коммунистического секретаря-султана! И всех его приближенных! А потому надлежало султану именовать его, согласно правилам игры, врагом народа и светлого будущего! Собственно, для султана – уже настоящего…

Сообщил Олейников и иную новость. Подрыв машины Волоколамского, готовящийся едва ли не неделю, с треском провалился. Провод, вмонтированный в полотно трассы, перебили своим давлением колеса автомобильного потока, но о неудавшемся покушении олигарх каким-то образом пронюхал и от греха подальше сбежал в Европу, решив до поры отсидеться в относительно безопасной нише. Скрылся в неизвестных далях и Леня Плащ, опасаясь мести со стороны бывшего партнера и глубоко разочаровавшись в могуществе госбезопасности. Оправданий в технической осечке он не принял, уверовав, что его попросту подставили, ибо как информация о покушении попала к врагу?