Ричард Сэпир - Старомодная война

Чиун отправился в путь, рассказывая про артиста, выполнившего эти фрески. Недалеко от дворца Августа Цезаря нашли убитых людей. Кое-кто думал, что в этом была замешана жена Августа Ливия, которая увлекалась весьма распространённым в Италии занятием — ядами. На самом деле в этом был замешан наёмник, которого нанял артист под видом ремонта водопровода на кухне.

Наёмник знал, что артист может хорошо заплатить за свою свободу и что он влюблён в другого раба, чью свободу он тоже хотел купить. Так он использовал артиста, чтобы попасть во дворец. Но Дом синанджу, нанятый Августом, раскрыл заговор, убрав конкурента и выдав артиста Августу.

Август, мудрый правитель, понимая, что артист был только рабом, подарил ему жизнь. В то время как повар был свободным человеком, и он приказал распять его, потому что тот не мог оправдать своего преступления стремлением получить свободу.

— Это прекрасная маленькая история, — сказал Чиун в заключение.

— Что же прекрасного в том, что человека распяли? — спросил Ремо.

Туннели странно светились. И это заставило Ремо вздрогнуть всей кожей.

Ремо заметил фрески в старом стиле с замечательной цветовой гаммой, но с грубыми линиями. Это напомнило ему одну из комнат в сокровищнице синанджу. Он увидел эту комнату во время своего первого посещения Синанджу. Там были статуи, драгоценные камни и золото, а пол в этой комнате был сделан из красного дерева. Он попытался вспомнить, что это ему напоминает. Но не смог. Кроме того, когда сокровища накапливаются в течение четырёх тысяч лет, никто не обращает внимания на обстановку. Кроме того, никогда не видев столько сокровищ, он не заботился о них.

Они прошли три мили под Ватиканом, Чиун повернулся к выходу с каменной лестницей, ведущей круто вверх. Они услышали над собой смех, крики, плач и скрещивание шпаг.

— Безобразие! — воскликнул Чиун. — Но мы могли ожидать этого.

Они прошли через обитую железом дверь на верхушке лестницы и вошли в огромную комнату, на стенах которой висели гобелены. Над ними стены на несколько футов были покрыты орнаментом. На полу в центре комнаты была прекрасная розовая мозаика, а остальной пол был из золотистого мрамора.

Швейцарские гвардейцы фехтовали алебардами с группой турок с их ятаганами. В то время как длинные и мощные алебарды хорошо служили при нападении, более лёгкие и манёвренные ятаганы позволяли своим хозяевам эффективно защищаться.

В середине этой борьбы стоял мистер Арисон, потирал руки и широко улыбался.

— Мне нравится это, мне нравится, — говорил он. А увидев Ремо и Чиуна, воскликнул: — Добро пожаловать, бастарды из Синанджу. Вы рады видеть своих соотечественников? Я ненавижу вас и всегда ненавидел.

— О' кей, разделаемся с ним, — сказал Ремо.

— Не сейчас. Мы должны освободить папу, — сказал Чиун.

— Вы хотите сказать, что вы католики?

— У нас есть священные обязательства по отношению к Святому Петру, — сказал Чиун. — Мы дали слово Борджиа.

— Хороший народ эти Борджиа, — сказал мистер Арисон.

— Кое-кто, — ответил Чиун. — И совсем не те, которые нравятся вам.

Отвернувшись от Арисона, Чиун сказал Ремо:

— Это убийца. Теперь ты знаешь разницу между убийцей и подлинным наёмником.

Ремо уже собирался угостить мистера Арисона хорошим ударом в живот, но Чиун оттащил его назад.

— Он что, принадлежит к другому дому наёмников, Маленький Отец?

— Он? К другому дому? Он вообще не имеет отношения к наёмникам.

— Может быть, ты всё же расскажешь мне, кто он, вместо того чтобы ходить вокруг да около?

— Нет. Ты не заслужил узнать это.

— Хорошо, меня не слишком интересует, кто он. Покажи мне только, как с ним справиться, когда придёт время.

Его святейшество охраняла группа темнолицых молодых людей в фресках. Они называли себя новыми янычарами Турции.

Папу окружало двадцать человек, демонстрировавших свою силу.

— Мы — новые янычары, и мы пришли сюда, чтобы направить наше оружие на благую цель. Мы здесь, чтобы отомстить за Мохаммеда Али, который заботится о нас и о нашей чести. Другими словами, папа, мы не собираемся даром терять время.

Эти слова были сказаны лидером группы, в то время как Ремо и Чиун входили в маленькую комнату для аудиенций, где папа сидел на маленьком чёрном деревянном троне.

— Мы никогда не боролись против старых янычаров, — сказал Чиун. — Ваше святейшество, мы здесь. Слава Борджиа, слава их папству, Дом синанджу здесь, чтобы с честью выполнить свои обещания.