Эльмира Нетесова - Женская месть

— Я ищу такую, чтоб мне понравилась и подошла во всем. А как Ладу проверю, какая она? Негде. Сплошная кошка в валенке. Она есть, но попробуй ее возьми. А кто вслепую женится? Нынче таких отморозков нет! Во всяком случае, я не из них.

— Смотри, не довыбирайся, — хмыкнул сапожник. И напомнил, что сам по молодости ошибался, перебирая девчат. А ведь были средь них прекрасные девчонки, но их отверг, а потом жалел об упущенном.

— Ты ж пойми, те ошибки стоят многого, дорого за них платим. Нынче смотришь на рожу, а чего она стоит? У бабы не морда важна, а душа и руки ее. Что умеет, какая из нее хозяйка состоится, как к тебе относиться будет. Вот это для жизни нужно. А рожа для постели. Оно, конечно не плохо бы иметь смазливую бабеху, но это не главное. С морды воду не пить. Вон гляди, Анна, что напротив живет. Часто ли Толян ее лицо видит? Навряд ли! Зато хозяйка отменная!

— Анка симпатичная женщина. И если б не Толян, я и сам бы к ней подвалил. Баба что надо. Одно меня сдерживало, если честно признать, дети ее. То не шутки чужих поднимать. Склеилось бы с ними иль нет, кто знает. А время бы шло. Я рисковать не хотел, дружбан решился. Видать, понравилась ему баба, а может, соскучился по семье, одиночество заело. Тут, знаешь, надо чтоб оба хотели быть вместе. Анка баба битая, а Лада, что знает о семье, живет, как мотылек порхает. Понятно, никем не дорожит, ни за кого не держится. У нее еще есть время в запасе, вот и не спешит.

— А тебе чего торопиться? Ты не старик, не больной и не урод. Приглядись, наберись терпения. Сколько знаешь эту бабу, всего ничего. Для серьезного, все посмотреть надо.

— Я итак пригляделся. Не вертихвостка, не транжирка, бережливая. Сама аккуратная. У нее, что на прилавке, иль за ним, везде порядок. Ни единой пылинки нет нигде, глянуть любо. На самой все сверкает. Не красится, как другие обезьяны. Знает меру. И еще, она без запросов. Не ждет подарков, угощений. Прежние чмо так и ходили с открытой пастью. Ее не заткнуть. Все чего-то хотели и просили. То пожрать, иль выпить требовали. Лада ничего не хочет. Как-то купил ей шоколадку, она не взяла, от пирожных отказывается. Позвал на чашку кофе, еле уговорил. Не любит компаний. О дискотеке и слышать не хочет. Говорит, что их вобще не признает и называет зверинцем.

— А что она признает? — насторожился Захар.

— Лада учится заочно. Теперь ей два года осталось. Будет финансистом. Девка серьезная. Но уж очень недоверчивая, скованная. О себе не любит говорить. Только то и знаю, что замужем она не была, своей семьи нет. Есть родители, но где живут, не сказала. Знаю, что девка не курит и не пьет. На работе возле нее не ошиваются хахали всех мастей. Она умеет отшивать, — рассказывал Илья.

— Как тебе удалось закадрить бабу?

— Продукты привезли. А грузчиков не было. Вот мы втроем из охраны помочь решили. Носили ящики, коробки, банки, пачки. Лада показывала куда ложить и ставить. Потом каждому по сотне дала. Я не взял и попросил взамен уделить мне время вечером. Она долго отказывалась. Занятой сказалась. А потом, вместо кабака, знаешь, куда меня уволокла? Не поверишь, уссышься со смеху.

— Небось в подворотню?

— Если бы! На каток пойти уломала. А я на коньках стоять не умею. Она взялась научить. Сам не знаю, чего поперся. Вспомнить совестно. Она по льду порхает, а у меня, как у беременного, ноги разъезжаются. Раскорячился, что корова на льду, и ни шагу, так и стою на четвереньках. Лада меня за руки взяла, потащила за собой, заставила разогнуться, сама хохочет, уговаривает быть смелее. А я, ну, как назло, весь каток своей задницей проверил. Падал на каждом шагу. Она поднимала и дальше тащила. Поверишь, через час научился на ногах стоять. Уже не висел на руках девки тряпкой. С катка на своих ногах ушел. А мослы потом целую неделю болели. Уговаривала она меня пойти еще раз на каток, но я не уломался. Отказался вглухую, сказал, что эта развлекашка не для меня. Тогда она предложила покататься на трамвае. Я, как дурак за нею поперся. Где-то с час мотались. А потом моя Лада домой заспешила. К занятиям приспичило подготовиться. Меня такое зло взяло, как мальчишку за нос водила и упорхнула.

— Ты б хоть у хозяйки о ней узнал, расспросил бы о девке. Стоит ли она твоих усилий, а может, вовсе ни к чему с ней встречаться, — встрял сапожник.

— Там такая баба дышит, она одна за всю Одессу любого уделает. Возник я к ней. Так культурно, вежливо поздоровался, представился, вякнул, что привело к ней. Она, как отворила шайку, такой шухер подняла, будто я спросил ее, когда она девственность потеряла эта старая карга. Я ей шоколад совал, успокаивал, уговаривал, все по барабану. Базлала, как судовая сирена. Чего только не услышал в свой адрес. Я и кобель, и ловелас, козел и хорек, отморозок и штопаный гондон, короче, будь она мужиком, мурло ей пошлифовал бы! А эта судовая корма из окна мне вслед звенела такое, что прохожие со смеху уссывались. Эта бандерша обещала яйцы голыми руками вырвать, а голову в задницу воткнуть, чтоб мозги согрелись. Во, стерва! — ругался Илья вспомнив.