Уоррен Мерфи - Разгневанные почтальоны

– Жаль, никто не подсказал художнику, что так нельзя, – оглядевшись, хмыкнул Римо.

В окошечках никого не было. Тем не менее откуда-то доносился аромат свежесваренного кофе и слышался низкий, музыкальный гул голосов.

– Похоже на рекламу кофе, – заключил Римо и толкнулся в дверь, на которой значилось: «Начальник отделения».

– Давай поговорим с главным, – бросил он Чиуну.

Когда они вошли, начальник яростно крутил телефонный диск. Он посмотрел на Римо и Чиуна как школьник, которого застали за ковырянием в носу.

– Кто вы? – в страхе проговорил он.

– Почтовый инспектор, – ответил Римо.

– В майке?

– Так надо. А это мой партнер, он глубоко законспирирован.

– В Японии мои портреты вывешены во всех почтовых отделениях, – поклонившись, произнес Чиун.

Начальник почты снова сел.

– Вас послал ГП?

– Может быть, – сказал Римо, не имевший представления, кто такой ГП.

– Я думаю, что ситуация под контролем. Сейчас у нас чрезвычайный перерыв для принятия успокаивающего кофе.

– Кажется, ваши служащие весьма довольны.

– Они что, поют?

– На мой взгляд, это скорее похоже на жужжание.

– Боже мой! Сработало! Надо пойти посмотреть.

Вслед за начальником почты мастера Синанджу проследовали в какую-то комнату, где на старых металлических рамах лежали холщовые мешки для почты, а в розовых ячейках – всяческая корреспонденция. Весь персонал сортировочного участка сгрудился вокруг кофеварки, распевая песни Барри Манилофф.

– Они всегда такие чудные? – спросил Римо.

– В кофе подмешан «прозак», – признался начальник почты. – Он бьет по мозгам не хуже адреналина.

– Вы им что-то подмешивали в кофе?

– Не я. Это специальный кофейный рацион ПССШ, созданный для поддержания психологической устойчивости по приказу самого ГП. – Он понизил голос. – Я, правда, никогда не думал, что придется его применять.

– И что при этом происходит?

– «Прозак» поднимает уровень серотонина.

– А что такое серотонин? – спросил Римо.

– Насколько я знаю, это какое-то успокаивающее вещество, вырабатываемое в мозгу. Впрочем, сам я не пробовал. Должен же кто-то сохранить свежую голову.

Очевидно, их разговор услышали, потому что один из почтовых служащих запел импровизированную песенку.

Серотонин,

Серотонин,

дорме-ву [9],

дорме-ву?

К нему присоединились остальные.

Сонне ле матен! [10]

Сонне ле матен!

У почтальона хорошее настроение.

У почтальона хорошее настроение.

Когда они начали второй куплет, Римо вытащил изготовленный в ФБР портрет Юсефа Гамаля и сказал:

– Нам нужно заполнить пустоты на физиономии вот этого парня.

– Вы правильно нарисовали фуражку. Просто отлично!

– Спасибо, – сухо отозвался Римо. – Так как насчет лица?

– Джо работал у нас около года – вам каждый это подтвердит. Я не помню цвет его глаз и не уверен насчет его волос. Рот у него тоже самый обыкновенный.

– Другими словами, нада [11].

– А вот нос у него был как клюв, но немного и не такой, как здесь нарисовано.

– Как у сокола или как орла? – проскрипел Чиун.

– Скорее, как у верблюда. Не острый, а такой... как бы закругленный.

Мастер Синанджу достал из рукава кимоно сложенный лист бумаги, осторожно развернул его и поднес к глазам начальника почты.

– Похож? – спросил он.

– Знаете, я никогда не замечал сходства, но действительно очень похоже. За исключением цвета кожи. У Джо она совершенно белая.

– Что там, покажи? – попросил Римо. Учитель подал ему лист бумаги. Это была реклама сигарет. Римо недоуменно заморгал.

– Он выглядит как Джо Кэмел? – вырвалось у него.

– Да. Более-менее.

– Что значит более-менее?

– Нос – более, все остальное – менее.

– У вас работает почтовый служащий Джо Кэмел, который выглядит как верблюд, Джо Кэмел с рекламы сигарет, и вы описываете ФБР только фуражку?

– ГП просил нас сотрудничать с ними как можно меньше.

– Я хочу у вас еще спросить кое-что. Этот Джо Кэмел походил на выходца с Ближнего Востока? Может, он говорил с акцентом?

– Да, говорил Джо очень забавно. Он же из Нью-Джерси. Они там все так говорят.

– Но он смахивал на выходца с Ближнего Востока?

– Нет, скорее на еврея. Впрочем, в Джерси таких много.

– Что произойдет, когда Кэмела найдут? – спросил Римо.

– Мне все равно. Эти гашеные марки всегда находят с пистолетом во рту. Главное – чтобы остальные не взбесились.

Римо взглянул на поющих почтальонов. Они как раз исполняли «Пожалуйста, мистер почтальон», но так напутали в третьем куплете, что замолчали и тут же нестройно затянули «Возьми письмо, Мария».