Евгений Сухов - Жиган по кличке Лед

Но Ильи Каледина среди них не было. Зато был Борис Леонидович Вишневецкий…

Лед все равно тронулся на запад по рельсам Транссиба. Это произошло, однако же, чуть позже – в начале 1942 года. Почти всех зэков, оставшихся в лагере после мобилизации, перебросили на строительство важнейшей Волжской рокады – участка железной дороги между Саратовом и Сталинградом; участка, которому суждено сыграть гигантскую роль в легендарной битве на Волге. А перед этим заключенные ИТУ разбирали те участки, что сами же и строили последние два года, и грузили рельсы и шпалы в эшелоны. Работали все, даже блатные в «отрицалове». Явных отказников расстреливали на месте.

Война начиналась для Ильи Каледина на высокой рельсовой ноте.

– Суки, – сказал капитан Санаев, – хорошо держатся. Из соседнего села немцев втрое быстрее выбили, и потери были не такие…

– Так, товарищ капитан, это ж «чернорубашечные», – сказал политрук. – Власовцы, полицаи. Эти хуже фашистов, потому как предатели, твари. Они знают, что им пощады никакой не будет, поэтому насмерть стоят.

– Да знаю… – махнул рукой Санаев.

Еще 3 июля силами войск 1-го и 3-го Белорусских фронтов взяли Минск, в результате чего окружение белорусской группировки немецко-фашистских войск было окончательно завершено. В котле оказалось более 30 фашистских дивизий, и соединения оккупантов дробились все больше и больше – на полки, батальоны, роты… На разрозненные отряды, отставшие от отступающих войск и укрепившиеся в городках, деревнях, селах. Батальону капитана Санаева было приказано очистить от противника село Хватово, куда стеклись, по отдельным данным, чуть ли не до полутысячи гитлеровцев. Если эти цифры были правдой, это вряд ли могло обрадовать капитана Санаева: от его части осталось меньше 200 человек, что скорее тянуло на роту, чем на такое соединение, как батальон. Бойцы располагали двумя минометами, запас мин к которым подходил к концу.

Ключевой позицией был, вне всякого сомнения, старинный особняк, выстроенный еще в конце прошлого века и принадлежавший бывшему владельцу села. Трехэтажный дом был построен на холме, с него отлично просматривалась вся деревня, и при этом сам он был закрыт высокими деревьями, которые почему-то пощадили и колхозники в 30-е, и снаряды в 40-е. В особняке было оборудовано не менее трех пулеметных точек, которые простреливали местность во всех направлениях. Опытный глаз капитана Санаева отметил: каждый из пулеметчиков отвечал за определенный сектор. В зоне обстрела нельзя было и головы поднять.

– Грамотно, суки, засели, – бормотал капитан. – Как же подобраться к этому проклятому буржуйскому дому?

– Нам бы хоть один танк… – вздохнул политрук.

– С танками всякий болван их оттуда выбьет! Ты без танков попробуй подберись! – крикнул Санаев.

Сами советские солдаты засели в здании сельского клуба. Около ста пятидесяти бойцов рассредоточились по селу и последовательно выбивали, выкуривали противника из домов. Зачистив очередную позицию, они оставляли пост и возвращались в штаб.

– Все это коту под хвост, если не взять помещичий дом, – сказал капитан Санаев. – У нас есть еще два часа, чтобы очистить село от врага. Есть приказ догонять 17-ю дивизию и вливаться в ее расположение. Нарушать приказ… сами понимаете, не можем.

– А если лобовой штурм? – брякнул политрук. – По-нашему, по-коммунистически? За Родину, за Сталина?

Капитан Санаев посмотрел на него как на дурачка. Измятое от постоянного недосыпа лицо капитана вспыхнуло от поднявшейся в нем волны раздражения.

– Какое «по-коммунистически»? – тихо сказал он. – У меня тут половина – штрафники, зэки… Или вы еще не поняли за те полторы недели, что воюете у меня, товарищ политрук? Они, конечно, ребята отчаянные и хорошие вояки, но бросать их в лоб на пулеметный расчет я не стану. Это ставить людей на верный убой.

– А как же иначе?

– Сейчас подойдут нужные люди, – сказал Санаев.

…Люди действительно подошли. Сгорело еще пять домов и было уничтожено около двадцати гитлеровцев, прежде чем подошли те, кого капитан Санаев назвал «нужными людьми». Первым явился верткий, гибкий паренек лет двадцати трех, в перепачканной кровью форме, но сам – слегка оцарапанный разве что в двух местах.

– Ефрейтор Солодкин прибыл! – весело доложил он. – Товарищ капитан, вся южная часть села очищена от противника. Орут, суки, не хотят гореть, но мы и там положили красного петуха! Из огня прыгают, а мы их на пулю берем. Щелк, и готово. На элеваторе пулеметчик засел, но Ванька Снежин его снял. Снайпер!