А. Логачев - Колумбийская балалайка

Автомат Алексея замолк в тот момент, когда акулья голова зашла под резиновый борт. Морячок отбросил его («Надо было раньше, терял время, что ей пули!») и, перебирая руками по борту, бросился на нос — вложить свои усилия в спасение Татьяны. Уже понимая, что помощь его запаздывает. Что все решится без него.

С кормы, поднявшись во весь рост, Вова запустил доску в показавший над водой плавник. Промахнулся.

Борисыч, невероятным образом изогнувшись, склонившись к воде, безостановочно посылал пули в уходящий под лодку силуэт.

…Он перехватился рукой, той, что держала кисть девушки, запустил ее под мышку, обхватил плечо. Вот так-то удобнее, бляха-муха! Выпрямил спину, одновременно перебрасывая через себя мокрое женское тело. Перебрасывал или набрасывал — как ни назови тот сложнозакрученный акробатический этюд, что получился у Михаила, — но он выдернул Таньку из воды, забросил в лодку.

Ее босые ступни выскочили из-под самого акульего носа.

Акулья пасть сомкнулась на камуфляжной куртке, не успевшей намокнуть и тихо затонуть. Рыба уволокла собственность часового Пабло под воду.

Подоспевший Алексей подхватил Татьяну, потянул на себя, споткнулся о Любкину ногу, упал. Получилась куча-мала: Леха, Мишка, Таня и Люба. Но это происходило уже в лодке.

От нагромождения событий мысли в голове пилота путались. «Зря сказал про акулу. А не скажи, потом такое мне устроили б… Может, не извращаться с порошком? Скажу, бросил, но не сработало…» Несмотря на путаницу в мыслях, он действовал. Жилет лежал, где ему и положено — в верхнем ящике стеллажа за креслом пилота. До жилета он не дотрагивался года два. Хотя раз в год их положено проверять, так, кажется?

Достал, сел обратно в кресло. Самолет на малой высоте двигался к лодке. Океан был настолько близко, что в него хотелось прыгнуть «солдатиком», чтоб освежиться.

Аккуратно сложенный жилет напоминал стопку оранжевых упаковочных пакетов. Сбоку болтался баллончик — вроде тех, из которых старухи выпускают слезоточивый газ в лица насильников. Только в этом — сжатый воздух, который надует жилет, пикнуть не успеешь. Если сработает, конечно. Но проверять сейчас ни к чему. Сейчас нужно вспомнить, где тот карман. Их на жилете несколько. Пилот разворачивал спасательное средство. Под очередной откинутой складкой обнаружилась «молния». Замок не заело, что пилота удивило — обычно эти «молнии» заедает. Он предпочитал липучки.

Запустив пальцы внутрь, выудил два серебристых похрустывающих в руках пакетика. Что там написано? Так, так: «…на основе уксуснокислой меди… средство для отпугивания акул… способ применения…» То самое! Ну, способ применения понятен. Простой способ. Сыпь — и жди, что поможет.

Лодка стремительно приближалась. Успеет он или нет до прохода над лодкой?

Он прикинул — у него секунд двадцать. Должно хватить. Одной рукой управляя штурвалом, он подкорректировал курс. Надо пройти так, чтобы лодка оказалась слева, точно под элероном крыла. Другой рукой он подносил поочередно пакетики ко рту, раздирал их зубами («Как дикарь, честное слово») и осторожно, чтоб не просыпать, укладывал на колени. Разрывал их не только сверху, но и надрывал с боков, чтобы лучше сыпалось. «Самому б не лизнуть отраву, вот будет номер… Господи, чем я занимаюсь?»

Он положил ладонь на ручку дверцы. Прокрутил в мозгу предстоящие действия: открыть дверь на подходе к цели, высунуться, примериться, кинуть. Особенно близко к лодке попадать не обязательно — радиус этой быстрорастворимой дряни метров пятнадцать. Или даже больше? Ну, кажется, пора…

Акула отплывала, теребя добычу. Но та не пахла, не раскусывалась и не заглатывалась. Это была нееда. И она мешала. С трудом, раскрывая пасть и мотая башкой, акула наконец избавилась от нееды.

Она была слишком примитивна, чтобы испытывать разочарование. Нееда — значит, нееда. Будет и еда. Если заглотить еще раз То-Наверху, оно может стать едой. Оно же двигалось как еда. И оно пробудило спазмы пустого брюха. Когда пустое брюхо требовало еды, акула могла хватать все подряд. Чтобы только утолить голод. Что-нибудь да окажется едой… Акула вновь повернула к Тому-Наверху…

Михаил подтащил Татьяну, находящуюся в состоянии шока, почти к самой корме, то есть как можно дальше от сдутой секции, которая нынче представляла из себя вход-выход в море. Прислонил к борту, отпустил ее. Поднял голову и увидел пикирующий на них самолет.

— Да это ж полный беспредел! — взревел он и рванул из рук Борисыча автомат. Но старик не выпустил оружие.