Валерий Рощин - Черная бездна

Из смежных комнат тотчас вбежали несколько монахов, вооруженных длинными шестами.

Старик криво усмехнулся и сказал вторую часть кодовой фразы:

– Эрвин и Франц надеются на вашу помощь.

Однако продолжение словесного пароля еще сильнее разозлило ламу.

Он вновь что-то крикнул, и зал наполнился угрожающим свистом – ловко крутя шестами в воздухе, монахи окружили Рауффа и заставили его поднять руки.

Мальта, Валетта

Средиземное море, борт круизного лайнера

Наше время

Отдав Леоне магнитный ключ и назвав код замка крохотного сейфа, я торчу неподалеку от трапа. Вахтенные помогли девушке разобраться с коляской, а один даже вызвался проводить до лифта. Что ж, полдела сделано. Следует набраться терпения и ждать…

Кают на «Фортуне» – превеликое множество. Они подразделяются на категории: «с балконом», «с окном», «без окна». А также имеют массу отличительных особенностей, таких, как оснащение, количество мест, комнат и окон, высота палубы, положение относительно фешенебельных ресторанов… Много лет назад, впервые очутившись на борту подобного судна, я долго удивлялся: «Все разное и ничего общего! Наверное, в этом плавучем городе не сыщешь и двух одинаковых жилищ!..» После спартанских и однообразных условий, предлагаемых морякам на военных кораблях (а тем более на подводных лодках) я был буквально раздавлен разнообразием! И только под конец путешествия обнаружил единственную деталь, объединяющую все каюты – от самой скромной до феерически дорогой. Этой деталью был сейф. Да-да, абсолютно идентичные по размерам сейфы, вмонтированные в стальные переборки каждой из кают.

Весьма полезная, надо признать, штука! Ведь пассажиры не могут постоянно таскать с собой ценные вещи: бумажники с наличностью и кредитками, документы, драгоценности, фотоаппараты, камеры, мобильные телефоны… Зачем они в бассейне, в тренажерном зале и спа-салоне? Но и оставлять под подушкой боязно, так как персонал каждый день производит уборку – к чему дразнить дьявола? Вот и придумали владельцы круизных судов эти маленькие симпатичные ящики с электронными кодовыми замками. Код устанавливается пассажирами, что удобно, практично и безопасно. Я не жалуюсь на память, но случайный набор цифр могу забыть, поэтому в подобных хитроумных штучках всегда использую одно и то же сочетание – Е1976. «Е» – первая буква моего полного имени, а «1976» – год появления на свет.

Прохаживаясь вдоль высоченного борта, регулярно оглядываюсь на трап. Наконец замечаю машущую рукой Леону.

Подхожу, забираю у нее документы. И тут же предъявляю их морячкам на трапе.

Те проверяют их и слегка обалдевают: почему документы на судне, а их хозяин на берегу?

Старший вахты возмущается по-итальянски. Я «включаю дурака» и пожимаю плечами:

– Понятия не имею. Ваши товарищи не спрашивали, а я о них и не вспомнил…

Полагая, что допустили оплошность, не зафиксировав пассажира при сходе, вахтенные торопятся исправить ошибку и приглашают подняться на борт:

– Si prega di passare…

– Давно бы так, – прохожу вместе с девушкой в первый холл.

У лифта Леона берет меня под руку, улыбается, а когда двери отрезают нас от внешнего мира, нежно прижимается к плечу:

– Как же ты не разбился, упав в воду с такой большой высоты?

– Видишь ли, чудес не бывает, а фигня случается.

– С ума сойти. Как же ты выкарабкался, оказавшись ночью один в открытом море?

– Оно было не совсем открытым.

– В каком смысле «не совсем»?

Пользуясь замешательством девчонки, целую ее пухлые губки.

– Говоря языком обывателя, открытое – это когда не видно берегов. А там, где я приводнился, до ближайшей суши было рукой подать – километров двадцать или двадцать пять.

– Двадцать или двадцать пять?! Это же кошмарно далеко! – В ее глазах полный восторг. – И ты доплыл?!

– Почти, – обвиваю руками ее тонкую талию.

– Как это «почти»?

– К рассвету в море вышло много рыбацких катеров. Добравшись до ближайшего, я попросился на борт. Хозяином оказался сговорчивый старик – он и подбросил до Мальты.

– Ты не врешь? Все так и было?

– Клянусь многослойным гидрокостюмом.

Пока в ее глазах тают остатки сомнения, я сильнее прижимаю к себе хрупкое тело…

Уверен, мы занялись бы с нею любовью прямо в кабине лифта, если бы поездка заняла не десять секунд, а минут пятнадцать, но… Лифт мягко останавливается, двери бесшумно разъезжаются, открывая вид на бесконечный коридор с узкими каютными дверьми и ровным желтоватым освещением.