Сергей Соболев - Мясорубка

Щербаков на некоторое время погрузился в размышления.

– Можете не сомневаться, Юрий Михалыч, у нас имеются надежные способы получения информации. К сожалению, ответить более конкретно на ваш вопрос я пока не готов.

– А если его вам задаст президент?

– В этом случае мне придется выложить все начистоту, – краешком губ улыбнулся Щербаков. – Впрочем, тайны здесь особой нет. В прежние времена, когда еще существовал Первый главк КГБ, мы пристально наблюдали за состоянием организованной преступности на Западе и в странах третьего мира, исследовали механизм и способы заключения преступных сделок. Говоря современным языком, осуществляли мониторинг закордонной преступности. Не буду сейчас распространяться, зачем мы этим занимались, скажу лишь, что нам удалось создать целый ряд методик для подобного рода исследований. Как видите, разработки сейчас пришлись как нельзя кстати. Ну, а во-вторых, и это главное, мои аналитики работают не в пример лучше ваших.

– Выходит, правду говорят, генерал, что вы располагаете обширной агентурой в правительственных учреждениях и деловых кругах?

– Эти слухи сильно преувеличены, – сухо сказал генерал. – К тому же, Юрий Михалыч, ваша недавняя должность позволяла вам окончательно прояснить этот давно навязший в зубах вопрос.

– Ну хорошо. – Буртин невольно вздохнул. – Вам в очередной раз удалось уйти от прямого ответа. Скажите, Сергей Алексеич, с чего это вдруг вы решились передать все эти сведения президенту? Вы же не могли не понимать, что тем самым рискуете нажить себе массу недоброжелателей?

– А что прикажете делать? Держать кукиш в кармане? – с мрачной улыбкой спросил Щербаков. – А не лучше ли будет на время забыть о личных обидах и всем вместе попытаться хоть как-то исправить положение? Такой шанс еще сохраняется, но время работает против нас. Надеюсь, президент это понимает.

– Ах вот оно что… – задумчиво протянул Буртин. – Примерно те же слова мне довелось услышать вчера в Барвихе. Теперь я понимаю, откуда ветер дует. Вообще-то не секрет, что президент собирается уже в самом ближайшем будущем предпринять некоторые шаги, которые позволят ему существенно поправить имидж выдающегося реформатора и отца нации, причем не только среди собственного народа, но и в глазах будущих поколений. Другое дело, насколько далеко он готов в этом своем стремлении зайти.

Буртин посмотрел на часы.

– Благодарю вас, генерал, что вы согласились приехать в Волынское. Не возражаете, если я передам наш разговор президенту? – Буртин запнулся, затем с некоторым смущением добавил: – Не скрою, он с интересом наблюдает за развитием ситуации.

Щербаков позволил себе легкую улыбку.

– Не нужно оправдываться, Юрий Михалыч. Можете изложить наш разговор полностью, без купюр. Не сомневаюсь, что мой главный оппонент сегодня же отправится в Барвиху и постарается при случае вылить на меня очередной ушат грязи.

– Да, иногда он позволяет себе вольно интерпретировать чужие речи, – с видимой неохотой признал Буртин. – У вас имеются какие-нибудь просьбы и пожелания, генерал? Должен сразу же предупредить, что мои нынешние возможности далеко не безграничны.

– Просьба у меня будет только одна. – Щербаков ненадолго задумался. – Когда увидите президента, передайте ему мою просьбу о встрече. Крайне необходимо, чтобы наша встреча состоялась еще до окончания сроков известного вам ультиматума. Иначе ситуация может окончательно запутаться.

Буртин посмотрел на него с явным сожалением.

– Я передам вашу просьбу президенту, но… Боюсь, в указанные вами сроки встречу организовать не удастся. Дело в том, генерал, что у правоохранительных органов накопилась масса претензий к возглавляемому вами фонду. Сами понимаете, Сергей Алексеич, до тех пор, пока с вас не будут сняты все подозрения, ни о какой встрече с президентом даже речи быть не может.

Они поднялись с парковой скамьи. Сохраняя молчание, направились в сторону площадки, где Щербакова в машине поджидал его личный шофер Костя Ершов.

Прежде чем проститься с экс-помощником, Щербаков решил прояснить для себя еще один важный вопрос.

– Юрий Михалыч, а что будет, если я проявлю упорство? Отвечу отказом на все прозвучавшие сегодня и, не скрою, лестные для меня предложения? Что за этим последует?

В глазах Буртина, скрытых толстыми дымчатыми линзами очков, в этот момент трудно было что-либо прочесть. Но в голосе его явственно прозвучали нотки сожаления.