Сергей Соболев - Мясорубка

– И во сколько вы меня оцениваете, господин искуситель? – негромко спросил Щербаков.

Рыжий сделал удивленное лицо.

– Зачем же так в лоб, Сергей Алексеевич? Это недипломатично… Поймите же вы, упрямый человек, что колесо истории еще никому не удавалось повернуть вспять. Я готов признать, что были ошибки, да, имели место безобразия и чиновничий беспредел, но что сейчас об этом говорить? Закон обратной силы не имеет, хоть это вы, надеюсь, понимаете? Худо-бедно, но приватизация практически завершена, экономика перестроена на новый лад, а ошибки, во всяком случае, самые вопиющие, мы постараемся исправить. Только не нужно вставлять нам палки в колеса, хорошо? Что касается вознаграждения… Можете не сомневаться, мы сумеем по достоинству оценить вашу услугу.

Щербаков смотрел на него тяжелым взглядом, на скулах круглились тугие желваки. Когда Рыжий бросил на него вопросительный взгляд, генерал очень медленно, четко выговаривая каждое слово, сказал:

– Можете оставить эти тридцать сребреников себе.

Рыжий в ярости скрипнул зубами, маска дружелюбия исчезла, лицо мгновенно покрылось бурыми пятнами.

– Вы только что совершили большую ошибку, генерал, – звенящим шепотом произнес он. – Не хочу вам угрожать…

Он не закончил фразу, но этого и не требовалось, по сути, предупреждение уже прозвучало.

– Юрий Михалыч, – обернулся он к побледневшему Буртину, – вы свидетель: я предлагал компромиссное решение проблемы, но противная сторона решить дело миром не желает. Теперь ваша очередь. Объясните господину Щербакову, что его ожидает в случае отказа. Даю вам на размышление двое суток, генерал. Если я не получу за это время положительного ответа, можете готовить себя к неприятностям.

Он еще раз с неприязнью посмотрел на Щербакова и оскалил зубы в хищной ухмылке.

– Да, едва не забыл сказать о самом важном. Сергей Алексеевич, президент просил вам передать, что он более не нуждается в ваших услугах советника.

Когда Рыжий скрылся в конце аллеи, Щербаков не удержался и в сердцах выругался:

– Сукин сын! Вы только посмотрите, какой спектакль разыграл! Следует признать, что в нем умер незаурядный актер.

Он кивком пригласил Буртина присесть на скамейку.

– Надо же, какую базу подвел… По всему выходит, что я злостный вредитель, эдакий ретроград, беспощадно вытаптывающий ростки нового и стремящийся во что бы то ни стало повернуть историю вспять… Обратите внимание, Юрий Михалыч, какой напор, просто ураган в двенадцать баллов, какая безграничная уверенность в собственной правоте и непогрешимости!

Щербаков невесело покачал головой.

– Мне даже как-то неловко было отказать такому человеку. Да и человек ли он? Сущий ангел во плоти, не то что мы с вами, простые смертные…

Буртин не удержался и тяжело вздохнул.

– Нехороший у нас получился разговор. Зря вы с ним так, Сергей Алексеич. Он человек злопамятный, своих обид никому не прощает…

– Я тоже своих обид не прощаю, – сухо заметил Щербаков. – Впрочем, оставим разговор на эту тему. Скажите, это он упросил вас организовать встречу?

Буртин молча кивнул.

– Это меняет дело, – не скрывая удовлетворения, сказал Щербаков. – Следовательно, сам он не считает свои позиции такими уж неприступными.

– Не нужно его недооценивать, генерал. Он сейчас в большой силе.

– Скажите уж лучше, в большом фаворе. Юрий Михалыч, если вы собираетесь заняться уговорами, то не тратьте понапрасну слов. Лучше скажите, почему Урванцеву позволено так своевольничать? И с какой стати ему даны столь широкие полномочия, что он даже не подчиняется своему непосредственному начальнику, директору ФСБ?

– Я не имею к этому никакого отношения, – мрачно заметил экс-помощник.

– А кто имеет? Чьи приказы выполняет Урванцев?

Буртин опять вздохнул, затем принялся по второму разу полировать стекла очков.

– Добро, можете не отвечать. Какие новости из Барвихи? Говорят, президент серьезно болен, но я не склонен доверять в этом вопросе зарубежной прессе.

Помощники ежедневно готовили для Щербакова обзор свежей зарубежной прессы. Просыпался он рано, в пять утра, после получасовой пробежки принимал ледяной душ, затем принимался изучать материалы, рекомендованные ему для ознакомления аналитиками фонда. Сегодня среди газетных публикаций его внимание привлекла вырезка из швейцарской «Матэн». Статья была снабжена цветным фото со стрелками, указывающими на предполагаемые недуги президента: сердце, печень и позвоночник. Щербакову было немало известно о недугах главы государства, как мнимых, так и настоящих. Он не склонен был драматизировать ситуацию, тем более что в истории встречалось немало случаев, когда никакие болезни и недуги не мешали политику достойно исполнять свои обязанности. Примером является тот же Франклин Рузвельт, перенесший полиомиелит, последовавший вслед за этим паралич обеих ног, – человек, четырежды избиравшийся на пост президента Соединенных Штатов.