Николай Иванов - Департамент налоговой полиции

И вот все стоят на берегу. Дельтаплан собран, Степан уже в костюме.

— Ну что, орлы? — произнес Моржаретов, оглядывая собравшихся.

В такие моменты говорить имеет право только начальник, и присутствующие признали это право за ним. Более того, Борис, Степан и даже инструктор пусть и по привычке, но встали в одну шеренгу, готовые получить приказ.

— Не стану никого ничему учить и ни к чему призывать. Нам надо сделать дело. Оно нам по плечу. Или мы зря носили свои погоны. Оркестра не будет, так что…

Степан вышел вперед. Примерился, как будет спускаться с обрыва к воде, посмотрел вдаль — туда, где около одного из островов красуется яхта. Поправил прикрепленные к голени резиновые ножны под обоюдоострый клинок с насечкой в виде пилы. Всего-то и нужно — пошурудить с винтом. Детские шалости. Дело привычное.

Глебыч переговорил по рации, и, пока тренер спускался к реке, к берегу подскочила моторка. На плечи Степану набросили рубашку, чтобы не привлекал внимание своим экзотическим видом. Муровец отдал очередной приказ, и катер, задрав нос, рванулся на простор. Где-то перед островом пловец уйдет под воду и…

И начал готовиться к полету Соломатин. Его задача выглядела посложнее, а уж про то, что нужно обязательно вернуться назад с захваченными документами, и речи не заводилось. Тут начинает действовать принцип «надо», а там уж выкручивайся как можешь.

Рядом с Моржаретовым остановился Глебыч, и начопер, как бы подчеркивая совместное проведение операции, пояснил:

— Мы сидим на соседних островах. В случае опасности тебе нужно продержаться пять-семь минут. Мы подскочим.

— Продержимся, — уверил Борис. Хотя семь минут — все же много…

Моржаретов, похоже, уловил его состояние, счел необходимым повторить то, что уже каким-то образом говорил:

— Документы, которые мы можем таким образом добыть, прервут не просто аферу. Они позволят нашему руководству выйти на правительство и показать, по каким схемам и под каким прикрытием распродаются природные богатства.

— Ясно, — ответил Борис. Он и без такой высокой политики взялся бы за дело: надо — значит, надо.

Однако полковник не закончил:

— И насчет тебя. Мы пытались проработать все варианты, чтобы попасть на остров без этих игрушек, — кивнул он на дельтаплан. — Но, поверь, более незаметного способа не нашлось. Пловцов-подводников не оказалось, плыть на лодках — это риск оказаться замеченными, а документы уничтожаются, как ты видел, за секунду. Поэтому — ты.

Соломатин согласно кивнул. Облаченный в бронежилет, сшитый в виде жакетки, он выглядел стройнее и элегантнее, чем даже при неизменном костюме и галстуке в департаменте. Не менее элегантные и аккуратненькие кармашки уже были наполнены всем самым необходимым для тех самых пяти-семи минут — от шприц-тюбика с обезболивающим до светового и звукового пиропатрона. Стреляющий нож, альпинистская «кошка», пластилиновый тротил, «обруч» для выжигания отверстий в сейфах, пейджер — современный технический прогресс, снабдив человека своей продукцией, делает из него такого монстра, что всякие ниндзя в компьютере у секретарши Моржаретова смахивают на дошкольников в «казаках-разбойниках». Единственное, о чем мечталось, — заиметь шапку-невидимку.

Ее-то в определенной степени и должен заменить дельтаплан. Воткнутый носом в землю, слегка покачивая на ветру крыльями, он ждал своего часа спокойно и внушительно. А пока все невольно поглядывали на часы и излучину реки: если у Степана все нормально, то скоро он вернется на моторке обратно.

— Что-то задерживается, — не выдержал первым муровец.

— Понимаешь, Глебыч. там ведь собрались не просто злостные нарушители налогового законодательства, — тут же отреагировал Моржаретов, разряжая обстановку и успокаивая заодно и себя. — Они собрались наверняка с женщинами. Это тебе их обнаженный вид уже ничего не напоминает и не тревожит, а Степан еще все-таки мужчина.

— Не уверен, что, если бы вместо него на остров отправился ты, то девушки были бы в большей опасности.

Инструктор посмотрел на Соломатина: что за разговоры? Тот махнул рукой — все нормально, снимают стресс. Инструктор все равно неодобрительно покачал головой: если вызвали на серьезное дело, то и ведите себя соответственно. «Бесполезно», — вновь беззвучно ответил Соломатин и попрыгал на месте: не гремит ли что, не мешает ли действовать?

Когда не концентрируешь свое внимание на подступающей темноте, она и подходит незаметно. Вблизи вроде еще ничего не изменилось, а даль не просматривается — лишь угадывается. И фонари уже зажглись — пусть еще не по потребности, а по какому-то графику, но блестят звездочками. Утро и вечер — всего лишь вдох и выдох светового дня с задержкой дыхания на ночь. А при выдохе, если верить гимнастике, усилия не должны применяться. Природа словно предупреждает: успокойтесь, остановитесь, куда спешите и зачем?