Сергей Зверев - Золотая рота

– Ты труп, сука… – прохрипел «полисмен» и исторг такую заковыристую руладу, что Куприн недоверчиво покачал головой – надо же, какой великий и могучий…

– Бесполезно, приятель, – пробормотал Андрей. – Я был везде, куда ты меня посылаешь. И заруби на носу – как бы ни ломала жизнь майора Куприна, он никогда не спивался. Выпивал – это бывало, в меру выпивать – дело святое, но никогда он не топил свои проблемы в водке. Так что используй в дальнейшем только проверенную информацию, договорились?

Тот снова начал материться, и Андрей не выдержал – злость взяла. Треснул офицера по челюсти – и тот заткнулся. Всмотрелся – нормальный такой технический нокаут. Принюхался – фу, приятель, да ты благоухаешь, как ночная ваза…

Пошатываясь, он выбрался в соседнее помещение – место отдыха «дежурной» смены истязателей. Стол, стулья, ржавый «умывальников начальник», оснащенный зеркалом и вафельными полотенцами. Андрей сполоснул лицо, уставился на тоскливого мужика в зазеркалье, влетевшего по полной программе. Вот так и проходит та самая «глория мунди». Что осталось от героя былых времен? Тоскливые глаза, щетина, на макушке что-то невообразимое…

– Мудрость покинула тебя, о великий вождь, – поставил он в известность отражение и принялся расчесываться пятерней. – И не дело тут изображать из себя несчастного. Кто бьет, тому не больно, помнишь?

Андрей шел по коридору, стараясь не гнуться – хотя давило к земле со страшной силой. Кто-то высунулся из двери, смерил его удивленным взглядом, но занят был – не стал разбираться. Поднялся по лестнице, вежливо пропустил двух людей при погонах – те возвращались с обеда, дожевывая и энергично общаясь. Пошел по коридору районного полицейского отделения. Сновали люди, хлопали двери. Улыбнулся миловидной даме, старшему лейтенанту – ей очень шла полицейская форма. Женщина удивилась, посмотрела ему вслед, пожала плечами. Покосились сержанты из патрульно-постовой службы, топающие по своим делам. Куприн добрался до застекленной комнаты дежурного. Пять шагов до распахнутой входной двери – там смеялись полицейские, пыхтели под парами машины. Глупость, он не уголовник, он не должен пускаться в бега. Да и злость из головы практически выдуло. Он терпеливо дождался, пока от окошка отклеится возмущенная девушка, уверенная, что у нее где-то в транспорте (а может, и не в транспорте) украли новенький айфон. В полицию-то зачем пришла?

– Слушаю вас, – вопросительно уставился дежурный капитан. Личность «просителя» была знакомой (еще бы, два часа назад этого типа волокли по коридору), но быстро ориентироваться в закоулках памяти он не умел. – У вас тоже что-то украли?

– Веру, – улыбнулся он. – В торжество справедливости. Куприн Андрей Николаевич. Задержан за избиение сотрудников полиции, превысивших свои полномочия. По ходу допроса подвергся пыткам, был вынужден защищаться. Четверым сотрудникам требуется срочная медицинская помощь – они внизу, в пыточной… – И когда у дежурного от удивления вытянулась физиономия, рука машинально потянулась к кобуре, другая – к «тревожной» кнопке, добавил с ироничной улыбкой: – Капитан, я не пытаюсь сбежать. Но давайте договоримся – никакого рукоприкладства, хорошо? Мы проживаем в правовом государстве, нет? Несколько минут назад я звонил влиятельному человеку в правительстве Москвы, радеющему за высокоморальный облик наших органов и имеющему хорошие отношения с начальником столичного ГУВД – вы же не думаете, что имеете дело с бомжом? Дело на контроле, так что посоветуйте следователям и их подручным вести себя прилично. А «отличившихся» в подвале нужно уволить – вы же не хотите, чтобы ваше отделение подверглось заслуженной порке?

Он не верил в благоразумие «отдельных» сотрудников полиции. Но самое смешное заключалось в том, что с этой минуты его не били. От греха подальше – время сложное, повсюду проверяющие, докладные в главк летят, как перелетные птицы по осени. Да и где искать этот телефон, с которого арестованный якобы звонил? Вдруг и вправду звонил – парень непростой, в прошлой жизни мог якшаться с хозяевами мира. Его швырнули в одиночную камеру – на срок все равно наработал, а теперь еще и с прицепом. Шли часы, возможно, дни, его кормили, допросами не развлекали, в «пресс-хату», набитую урками с чешущимися кулаками, не приглашали. Ему было без разницы, с прошлой жизнью покончено, грядущее вырисовывалось в декадентских тонах – можно считать, что это нормально. Он валялся на скрипучей шконке, спал, равнодушно созерцал ободранный потолок, временами вскакивал, разминал затекшие мышцы, дубася кулаками воображаемого противника…