Сергей Зверев - Мертвое побережье

– Все понятно. Спасибо, уважаемый, за информацию. Мы как раз охотимся за ними. Вы нам очень помогли, – сказал Ахмед Ибрагим и отдал своим бойцам команду срочно продолжать движение на предельно возможных скоростях.

Он и его помощник вернулись в машину, и она тут же тронулась с места, отправляясь в погоню за «плохими русскими».

То, что на хвосте погоня, Батяня понял мгновенно. Он попытался увеличить скорость, но усилия были практически безрезультатными. Двигатель едва справлялся с той скоростью, с которой уже ехали, наращивать скоростной режим просто некуда. Повстанцы тем временем не сбавляли оборотов. Их командир, используя громкоговоритель, призвал русских незамедлительно остановиться. О применении оружия никакого предупреждения не последовало. Можно было сделать вывод, что «группу русских карателей» повстанцы собирались взять живьем. Это несколько успокаивало, так как давало призрачную гарантию безопасности для тех, кто находился в кузове грузовика среди овечек. Лавров приказал мужчинам не стрелять до тех пор, пока повстанцы первыми не начнут применять оружие. А те с каждой секундой приближались все ближе и ближе, надежды оторваться от них не было практически никакой.

Один из повстанческих автомобилей рискнул пойти на обгон. Два других, по замыслу Ахмеда Ибрагима, должны были пристроиться к грузовику слева и справа, чтобы зажать его словно в клещах. Батяня благодаря своему невероятному чутью сразу раскусил план преследователей. Он резко повернул руль, подрезая первую машину и не давая ей тем самым возможности выйти вперед. Шофер несколько опешил от неожиданности, но успел сбросить скорость, чтобы избежать столкновения с грузовиком. Одна из шедших сзади машин тормознуть не успела и ударила в борт впереди идущей. Удар был несильным, но неприятным по своим последствиям – обе машины каким-то странным образом сцепились бамперами между собой. Увидев это, Батяня вырулил в противоположную сторону, оттесняя к обочине третий повстанческий автомобиль. Его водитель замедлил ход, чтобы увернуться от удара, и резко крутанул баранку, пытаясь позади грузовика уйти в сторону сцепленных машин. Однако справиться с управлением ему оказалось не под силу. Автомобиль «заиграл» по проезжей части и ударил по сцепленным машинам, выбивая их на обочину. Лавров воспользовался моментом – стремительно ушел вперед и скрылся за поворотом.

Он понимал, что лишь выиграл немного времени. Повстанцы ни за что не прекратят преследования, и уйти в серьезный отрыв от них не получится. Тогда Батяня принял трудное, но едва ли не единственное в тех условиях решение – высадил всех на одном из участков дороги, где у обочины росли густые кустарники. Времени на разговоры, уговоры и прощания не было. Майор приказал спрятаться в кустах и постараться не показываться на глаза повстанцев, сам же обещал вернуться позже. Сибил хотела что-то сказать, но десантник не стал ее слушать. В кабину к нему пересел Вадим, и грузовик рванул вперед.

Тут из-за поворота показались автомобили повстанцев. Одержимые погоней и желанием поймать «кровожадных русских наемников Каддафи», они быстро пронеслись мимо кустов, не заметив засевшую там компанию. На этот раз Ахмед Ибрагим решил не рисковать с обгонами и тисками. Стоило повстанческим машинам приблизиться к грузовику с русскими, как командир приказал открыть стрельбу по колесам. В обстреле участвовали пулеметчики всех трех машин. Крупнокалиберные пули пробили покрышки и шины, вырывая из них целые клочья. Батяня ударил по тормозам и развернул грузовик на девяносто градусов. Машина остановилась.

Русские сидели в кабине не двигаясь, чтобы не схлопотать досрочную пулю. Повстанцы, ощетинившись дулами автоматов, окружили грузовик. Казалось, что каждый из них в глубине души жаждал, чтобы кто-нибудь из русских пошевелился. Ахмед, подойдя к машине, приказал Лаврову и Сиводедову выйти с поднятыми руками. Говорил он исключительно по-арабски, и попытки Батяни объясниться с ним по-английски не увенчались успехом. Ливиец лишь начинал еще больше злиться и кричать.

– Ругается, наверное, – насмешливым тоном шепнул Андрей напарнику.

– Ага, матерится, – так же шепотом ответил Вадим.

Заметив эти перешептывания, Ахмед Ибрагим грозно посмотрел на них испепеляющим взглядом и стал что-то громко и выразительно говорить. Языковой барьер не позволил русским понять буквальный смысл его речи, но вот общий смысл был понятен и без переводчика.