Сергей Зверев: Мертвое побережье

Надежды на погоду оправдались. Она выдалась отличная, даже «замечтательная», как любила в шутку повторять Ирина. Что ни говори, но март месяц на африканском побережье Средиземного моря способен подарить теплые денечки. Не такие, чтобы лежать и жариться под солнцем, а чтобы можно было просто отдохнуть, отвлечься от мирской суеты. Получить настоящий вкус жизни, без гоcтиниц, бассейнов, ночных клубов и уличных зазывал. И Ирине, и ее мужу Антону с сыном именно такого отдыха хотелось давно, да все как-то не получалось. Но когда подошло время законного отпуска, они твердо решили осуществить свое желание. Узнав об этом, вместе с ними собрался поехать и коллега Антона. Поразмышляв на коротком семейном совете, супруги согласились взять его с собой. Может, он и не был для них особо хорошим другом, но зато мог водить машину и подменить за рулем в случае надобности.

Джип с посольскими номерами стоял в десятке метров от моря. К нему был присоединен прицеп-лафет, на котором они привезли моторку. Мужчины использовали ее с толком, уходили на ней метров на триста-пятьсот от берега и рыбачили. Ирина обычно оставалась на берегу, полеживая в небольшом бунгало за чтением легкого дамского романа. Казалось бы, всего лишь 210 километров от Триполи, а ощущение такое, будто на другой планете. Свобода. Морской воздух. Почти полное отсутствие связи с внешним миром. В ливийской столице голова шла кругом от непрерывного потока информации и необходимости ее переваривать, поэтому вылазка к морю в районе Мисураты была предпринята еще и со строгим условием: не брать с собой ни ноутбуков с подключением к Интернету, ни даже радиоприемника. И как ни протестовал шестнадцатилетний сын Игорь, исключение было сделано лишь для мобильных телефонов. Все были уверены, что, в случае чего, им позвонят из российского посольства в Ливии и сообщат необходимое. Тогда можно будет быстренько вернуться назад.

Антон Серебряков, являвшийся вторым секретарем посольства, считал, что причин для прерывания их отдыха не было. Он не верил в вероятность того, что в Ливии разразится революция. Ливийский лидер правил страной порядка сорока лет и успел сделать все возможное для стабильности собственной власти. «Всем этим местным «оранжевым», «бархатным» или «серо-буро-малиновым» скоро не поздоровится. Кто-кто, а Муаммар Каддафи найдет способ с ними разобраться. Такого беспредела, как в Египте, здесь точно не будет», – уверенно говорил Антон, обращаясь к своему коллеге Виктору Гончарову. И хоть во время отдыха старались не обсуждать подобные темы, они все равно так или иначе проявлялись в разговорах. Гончаров, культурный атташе российского посольства, тоже считал восстание против ливийских властей невозможным, но при этом осторожно указывал на то, что в городе Бенгази происходит нечто не вполне понятное.

– А что там непонятного? – вскипал Серебряков. – Рвутся к власти. Дестабилизируют обстановку. Пытаются понравиться америкосам, если уже не понравились. Но хозяин здесь один – Каддафи. Думаю, за пару недель он всю эту катавасию жесточайше пресечет. И будет прав.

– Па, ну хватит уже об этом, – недовольно бурчал сын Игорь. – Вроде рыбу ловить приехали, а не об этих бедуинах болтать...

Отец тяжело вздыхал и недовольно махал рукой, хотя понимал правоту сына. Неизвестно, когда еще получится выбраться в эти места. Море в марте здесь хоть и холодное, но вполне подходящее для хорошей рыбалки. Тем более что Антон несколько месяцев не просто думал, а по-настоящему мечтал о ловле марлинов – в Москве-реке ни в марте, ни в июле такой рыбы не поймаешь. Прекратив разговоры о политике, он просто радовался этой рыбе, этому морю, этой моторке, мирно покачивающейся на волнах. Такое удовольствие в слякотной российской столице вряд ли удалось бы получить.

В тот день улов был особенно удачным. Они поймали несколько крупных марлинов и десяток рыб чуть помельче. Насытив свой рыболовецкий азарт, решили часть улова отпустить обратно в море, себе же взяли ровно столько, сколько хватило бы всем на хороший ужин.

Ирина вышла из бунгало и подошла близко к кромке воды, глядя на приближающуюся моторку с «добытчиками», как она их называла. Едва те ступили на берег, муж стал нахваливать себя и сына за проворность и сноровку в рыболовецком деле. Его коллега, который тоже внес свою лепту в общий улов, скромно отмалчивался. Он не любил хвастаться, считая это дело излишним как в работе, так и в развлечениях.