Сергей Зверев - Разборки дезертиров

Гром гремел, но дождя не было. Зигзаги молний освещали лес. Сухие грозы, обычное явление в Сибири. Электричества в небе полным-полно, а тучи набухать не успевают…

– Уходите, я их придержу… – хрипел Хомченко, обнимая разлапистое дерево. Светлячки мельтешили за деревьями – погоня двигалась уверенно, они прекрасно видели дорогу.

– Конечно, – возмутился я, – мало нам трупов.

– Уходите! – Он сбросил с плеча пулемет, выстрелил пальцем куда-то на северо-восток. – Туда, и не сворачивать. Догоню…

Спорить было бесполезно, он уже решил. Чертыхаясь, я сгонял в кучу непутевую женскую команду, волок по бурелому… Лес внезапно оборвался, глубокий овраг перебежал дорогу.

– Мамочка, – упавшим голосом сказала Ульяна, – мы же не пройдем…

– Куда мы денемся?.. – Молнии сверкали без остановок, то слева, то справа, полосуя небо ломаными разрядами. Это было жутко: свистел ветер, ни капли осадков, удары грома следовали один за другим. Ослепительные вспышки озаряли узкую падь. Под нами простирались заросли крапивы (очень мило), распаханный откос. Я прыгнул по науке – оттолкнувшись обеими ногами, плотно сдвинув ступни и колени, проехал жгучие заросли, старательно сокращая тормозной путь.

– Прыгайте! По очереди, я приму!..

Они приплясывали, скулили, как потерявшиеся дети. За спиной разгоралась суматошная стрельба. Трескотню пулемета пересыпали автоматные очереди. Ульяна с каким-то вибрирующим клекотом съехала мне в руки – костлявая, трепетная, еще не грязная. Я положил ее в сторонку. Побежал по дну, чтобы поймать Марию, которая сбилась с курса и летела в непричесанный бурьян. Перехватил в талии, она вцепилась мне в шею, хрипела какую-то ахинею. Романчик замутить в походных условиях? С которой? Они обе в этом дремучем лесу вызывали раздражение, а порой просто бесили… Мы карабкались на склон, который выглядел сравнительно положе, попадали в ароматную, щекочущую траву. Стрельба практически стихла, звучали спонтанные автоматные очереди, пулемет не прослушивался, что было прискорбно, но ни о чем конкретном не сообщало. Спотыкаясь, мы уходили в лес. Ветер метался по сосняку, искал выход. Мы перешли на бег. Я подталкивал девиц, прыгая от одной к другой – веселенькое, надо признаться, занятие. Время благополучно сплющилось. Я не мог представить, сколько его прошло с начала нашей авантюры, когда я сполз со шконки и, мысленно крестясь, потащился снимать охрану…

Мы вывалились из лопухов на обширную поляну. Трава по колено, одинокое деревце посреди пространства – расщепленное молнией, высыхающее, практически без листвы – стояло, как приговоренное к расстрелу. Почва была изрезана – канавы, кочки, бежалось тяжело, да и сил не было. Мы брели мимо криворукого дерева, увязая в траве. Гром дубасил оглушительно, закладывал уши, девицы визжали от каждого удара, пытались бежать, но падали, хныкали, хватались за меня. Я им что, воспитательница?

Мы добрались до опушки и повалились совершенно никакие в прелый мох. А лес напротив разорвался от трескучей пальбы! Кровь, убыстряясь, побежала по жилам. Живой наш Хомченко, живой, командир! Трескотня пулемета глушила разрозненные автоматные очереди. Не всех еще перебил?

– Он живой… – практически хором воскликнули девицы и стали тискать меня на радостях, словно я плюшевый. Шикнув на них, я вырыл ямку для локтей, нагреб какого-то хвороста и терпеливо ждал.

Ждать пришлось недолго. Оборвалась стрельба, захрустел бурелом. Гнулись кусты, появилась знакомая фигура, до зубов увешанная железом (какого хрена он с собой все это тащил? Боялся расстаться?). Ссутулившись, пересек поляну, угодил в какую-то невидимую канаву, упал, гремя, как старый «Запорожец», встал, побрел дальше. Он что-то хрипло напевал. Я не верил своим ушам! «Гремя огнем, сверкая блеском стали…»

– Капитан! – завопил я. – Ну и как тебе война?

– Злодейка, блин! – хохотал ротный. – Гнула и косила, чертяка… Вы что там делаете, спите у леса на опушке? Скукотища заела?

– Тебя караулим. – Мне стало немного стыдно, что интенсивные боевые действия проходили без моего участия. – Ты всех уморил?

– Не, не думаю… – Было видно в темноте, как оскалились хищные зубы. Сверкнула молния, очертилась бородатая физиономия с горящими глазами. Ударил гром – словно бомба взорвалась. – Ни хрена себе погодка… Слышь, прокурор, следи за лесом – их трое или четверо, недобитых, не больше… Хрен их знает, попрутся ли за мной – я им врезал по первое число…