Сергей Зверев - Старый вор, новый мир

Ни Вадим Стародубцев, ни Саша Заика даже не догадывались, что Дюк, хотя и числится вором в законе, на самом-то деле является типичным «апельсином», то есть человеком, купившим воровскую корону за деньги.

Произошло это лет десять назад, когда статус «законного вора» был еще значительным и мог сильно помочь в бизнес-разборках. Стоило это Дюку немало – около полутора миллионов долларов, которые он якобы внес в «общак», но на самом-то деле эта единоразовая оплата была своего рода взяткой кавказским ворам, «короновавшим» его. И хотя Дюк наверняка уже несколько раз пожалел об опрометчивом желании котироваться в качестве «законника» (времена действительно очень изменились), обратного пути у него наверняка не было. Конечно, о своей «короне» он особо не распространялся, однако при случае мог как бы невзначай подчеркнуть, что имеет в криминальных кругах самый высокий статус.

– Значит, так, – подвел Заика черту под разговором. – Насчет Сокольников – пусть Лешка окончательно все решает. Насчет стволов решай сам – или по-хорошему с тем татуированным переговорить… ну, бабла ему сунуть или чего там. Или не по-хорошему. Кстати, как там твоя сестра? Видел ее недавно.

– Учится, – уклончиво ответил Вадим.

– Вот и хорошо, что учится. В каком она уже классе?

– В восьмой перешла.

– Выучится – тоже к Леше пойдет работать, секретаршей! – коротко хохотнул Заика, и в этом смешке Стародубцеву явственно послышался нехитрый подтекст: мол, помни, кому обязан!..

– …слушаем и запоминаем. Первое – никакой стрельбы. Второе – открытой связью пользоваться только в исключительных случаях, вы ведь сами знаете, как и кем фильтруется московский эфир. Третье – обязательно отключить все мобильники, в том числе и служебные. Четвертое – брать объект только в подъезде, ни в коем случае не на улице. Сделать это следует предельно тихо. Если обстоятельства не позволят это сделать тихо, в силу вступает «план Б»…

Стоя во дворе Сокольнического райотдела Федеральной службы безопасности, майор Тимошин отдавал последние распоряжения группе захвата. Оперативный план вроде бы не имел изъянов, однако в условиях мегаполиса всегда могут произойти неожиданности, и потому Тимошин несколько волновался. Да и клиент, которого предполагалось задержать, был довольно неожиданным для фээсбэшников.

– Слушаем дальше. – Майор скользнул взглядом по экипажу, стоявшему у серой «Ауди» без особых внешних примет. – Перед тем как первая группа рассредоточится для перехвата объекта, вторая должна оперативно осмотреть все чердаки, подъезды и места, с которых может вестись огонь. Вся связь нашего объекта на контроле, в случае форс-мажоров сообщу дополнительно. Все понятно?

– Так точно! – ответили оперативники.

– Сверяем часы… Сейчас девять часов сорок две минуты. Ну, с богом…

Спустя несколько минут из ворот райуправления с небольшими интервалами выехали три автомобиля без опознавательных знаков. Головной автомобиль взревел сиреной – попутные машины шарахнулись в сторону.

Путь оперативников лежал в сторону Сокольников…

Фомин проснулся от шума дождя. Капли гулко барабанили по жестяной обкладке наружного подоконника, хаотично стекали по запотевшему стеклу. Скинув одеяло, Монах подошел к окну. Глядя сквозь влажные стекла, он отчетливо ловил себя на мысли, что тут чего-то не хватает… Но никак не мог понять, чего же именно. И наконец понял: впервые за столько лет на рамах не было металлических решеток, по улице не брели шеренги арестантов в черных робах, а ездили блестящие лимузины, которые вор видел на зоне лишь по телевизору…

Там, в лагерной жизни, все было привычно и предсказуемо. Жизнь катилась по размеренной колее, и колея эта даже нравилась многим арестантам. Старый урка почему-то вспомнил об очень уважаемом блатаре, оттянувшем в его отряде двадцать два года. Уже имея на руках справку об освобождении, он прямо в прилагерном поселке ограбил винно-водочный отдел магазина, выпил всю водку и тут же сдался подоспевшим ментам. Многие тогда задавались вопросом: для чего этот уважаемый человек с огромным жизненным опытом поступил столь опрометчиво? Зачем было выставлять магазин сразу после откидки, да еще в поселке, населенном вертухаями и лагерными операми? Фомин, как «смотрящий» зоны, тоже этого не понял. И лишь после повторного суда, когда неудавшийся грабитель вновь пошел на привычную шконку и успокоился, до Монаха наконец дошло: этот блатарь страшно боялся свободы и потому предпочел мотать срок до конца жизни в привычных ему условиях…