Антон Антонов - Час пик

Арцеулов помог упавшей девушке подняться и сам , задал вопрос, который обычно адресовали ему:

— Он что, сумасшедший?

— Кто? — удивленно спросила блондинка.

— Ну, этот тип в «Жигулях».

— Не знаю, я не заметила.

— Понятно. Кто из нас пьяный, ты или я?

— Наверное, ты, — ответила девушка, но все-таки пошла с Денисом рядом, а еще через несколько минут согласилась ему позировать…

— Интересно, что я скажу мужу, — пробормотала она на следующее утро, зевая и потягиваясь.

— А у тебя есть муж? — удивился Арцеулов.

— К несчастью, — ответила девушка, которую, как выяснилось еще накануне вечером, звали Мариной.

— Так это он вчера уехал так поспешно и не попрощавшись?

— Куда уехал?

— Откуда я знаю. Вдоль по проспекту Гагарина на красных «Жигулях».

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Вчера, когда мы с тобой познакомились, с тобой был какой-то тип. Он уехал на красных «Жигулях» и чуть тебя не задавил.

— Разве? Не помню.

— Да? И часто у тебя это бывает?

— Что?

— Ретроградная амнезия. Провалы в памяти.

— Никогда ничего такого у меня не бывает. И вообще, мне идти пора.

И она ушла, оставив вопрос об амнезии открытым, но дав художнику надежду разрешить эту проблему в будущем. Когда они целовались на прощанье в прихожей, Марина дала понять, что эта встреча не последняя и она непременно придет позировать еще, причем очень скоро. Муж позированию не помеха, и пора ему привыкать.

А на следующий день, ближе к ночи, уставший от трудов праведных и трезвый от безденежья Арцеулов решил посмотреть американский триллер про маньяков по местному телеканалу. Но включил ящик слишком рано и попал как раз на белокаменские новости.

— Интересное предположение относительно логики действий маньяка высказал известный в нашем городе психиатр, доктор медицинских наук Борис Абрамович Медник, — бодро сказал телерепортер, и на экране появилось благообразное лицо психиатра.

— Любой серийный убийца обязательно следует некоторой логике, но подчас она понятна только ему одному. В нашем случае это не совсем так. Обратите внимание на цвет волос жертв Санта-Клауса. Ирина Маелова — брюнетка. У Галины Петренко — русые волосы. У Снежаны Грековой — золотистые. Последняя жертва, о которой стало известно сегодня — блондинка. Правда, не натуральная, а крашеная — но все равно закономерность налицо. И она каким-то образом связана с характером мании этого человека.

— Вы хотите сказать, что для каждого преступления Санта-Клаус выбирает более светловолосую жертву?

— Это совершенно очевидно.

— Но тогда не логично ли будет предположить, что четвертое убийство окажется последним? Ведь у блондинок самые светлые волосы.

— Ручаться за это нельзя. Есть ведь еще и натуральные блондинки. А кроме того, он может выстраивать не прямую, а что-то вроде синусоиды — сначала от темного к светлому, потом наоборот, и так далее…

Слушая эту беседу, Денис задумчиво наматывал на палец длинный белый волос Марины. Она была натуральной блондинкой. Но думал Денис не столько о Марине, сколько о том типе в красных «Жигулях». Гордившийся своей фотографической памятью художник никак не мог вспомнить его лицо.

— Жалко Снежану.

— Как любого перспективного клиента.

— Ты циник, и это плохо. Неужели тебе не жаль ее просто по-человечески?

— По-человечески мне жаль всех. Даже себя. Но не ты ли проповедуешь, что после смерти все мы перенесемся в мир, где всегда тепло, сияет солнце и цветут орхидеи? У нас с тобой разделение труда. Тебе — бог, мне — бизнес. Чего стоит церковь без денег? Это только Христос гонял торгующих из храма, да и то его последователи сообразили, что зря.

— Если бы христианские заповеди кто-нибудь выполнял, им бы цены не было…

— Сомневаюсь.

— Ладно, я не о том хотел поговорить. Ты заметил, последняя жертва не имеет к нам никакого отношения. Как и вторая.

— Но в отличие от первой и третьей.

— Вот именно.

— Да. Не лишено своеобразия. Впрочем, у инквизиторов должен быть иезуитский ум. Только какова цель?

— Нагие девушки на снегу. Это тебе ничего не напоминает?

— А что это должно мне напоминать?

— Вспомни, до чего у нас осталось четыре дня.

— До дня рождения Солнца. Ну и что?

— А теперь вспомни канон мессы Торжествующего Рассвета. Ты ведь сам участвовал в его составлении.

— Ты хочешь сказать?..

— Именно это я и хочу сказать.

— Да, но ведь их же никто не привязывает к деревьям и не морозит насмерть.