Антон Антонов - Час пик

— Откуда ты знаешь, что двадцать восемь? — как Лена уже успела заметить, в этой квартире не было уличного термометра.

— Учись быть женщиной тен-тая и не удивляться таким мелочам.

— Номер машины, вы, конечно, не заметили?

— Это удивляет меня больше всего. Я должен был запомнить лицо этого типа и должен был запомнить номер машины.

— Но не запомнили.

— Понимаете, вообще-то у меня фотографическая память…

— А вы сколько выпили перед тем, как все это произошло?

— Умеренно. То есть я был в здравом уме и твердой памяти. Дело-то не в этом. До определенной стадии опьянения все чувства обостряются…

— И вы уверены, что не перешли эту грань?

— Уверен. У меня такое впечатление, что у этой машины вообще не было номеров. И сама она выглядела как новая. Знаете, как бывает.

— Знаем. Значит, «шестерка».

— Да. Красная «шестерка».

— Ну, хорошо. Вернемся к мужчине. Вы его не разглядели, но, может быть, хоть что-то запомнили?

— Я не то что не разглядел, я просто не смотрел на него. Не обращал внимания. Я смотрел только на нее. Когда у меня идея и мне требуется натура, я не обращаю внимания больше ни на что. Так что про рост, вес и телосложение ничего не могу сказать.

— А был ли он в таком случае вообще?

— Знаете, если вам неинтересно, то я сейчас уйду и не буду занимать ваше драгоценное время.

— Прошу прощения. Мне интересно. Продолжайте, пожалуйста.

— Когда он чуть не задавил Марину, я отчетливо увидел его лицо через ветровое стекло. Но никак не могу его вспомнить. И это меня угнетает…

Когда за художником Арцеуловым, добровольно пришедшим в милицию с важным сообщением, закрылась дверь, следователь прокуратуры Туманов откинулся на спинку стула и констатировал:

— Вяло текущая белая горячка. Или глюки старого наркомана.

— Он моложе тебя, — заметил Ростовцев задумчиво.

— Какая разница? Это все равно бред. Человек-невидимка в красных «Жигулях» без номеров. Без пол-литры не придумаешь.

— Ну, во-первых, он может преувеличивать свои таланты. Во-вторых, он мог быть пьянее, чем говорит. Что, если он действительно все это видел? Ведь согласись, ситуация, которую он описал, выглядит весьма подозрительно. А кроме того, вспомни главную странность всех четырех жертв. Ни одна не сопротивлялась, не пыталась вырваться, а ни снотворного, ни наркотиков в крови нет.

— Так ведь Кадавр при тебе рассказывал, как это можно сделать.

Кадавром в ГУВД называли судмедэксперта, который утверждал в числе прочего, что самые лучшие люди на свете — это покойники, потому что они не имеют желаний и не совершают грехов. А рассказывал он, что у человека пониже уха есть одна точка, нажав на которую его можно безболезненно вырубить, и не надо никакого снотворного. Правда, на короткое время — но ведь в случае нужды можно повторять эту процедуру до бесконечности.

Кроме того, говорит Кадавр, эта точка на шее — не единственная. На теле человека есть несколько других таких же, только про них мало кто знает. Есть даже такие, поразив которые правильным ударом, человека можно убить.

Говорят, все, что связано с этими точками, во время холодной войны изучалось в сверхсекретных институтах и спецшколах КГБ и ГРУ, но результаты этих исследований, а также разработки, нацеленные на их практическое применение, не открыты для обсуждения до сих пор. И слава Богу, а то при нынешнем интересе к единоборствам могло получиться черт знает что.

Но куда древнее всех этих кагэбэшных разработок тайная наука карате, которая тоже как-то связана с этими самыми точками. Ростовцев и сам где-то читал, что искусство убивать одним мизинцем левой руки непосредственно связано с искусством лечить болезни иглоукалыванием.

А если верить всему тому, что говорят и пишут о тен-таях, то можно предположить, что и они не стоят в стороне от этого «иглоукалывания с тяжкими последствиями». Хотя в прессе неоднократно подчеркивалось, что вся философия тентай-де основана на постулате, согласно которому любого противника в любых условиях и при любом соотношении сил можно победить, не убивая. Но разве это что-то доказывает? Философия — это одно, а реальная жизнь — нечто совсем иное.

Примерно так рассуждал Кадавр, когда после вскрытия Снежаны Грековой развивал перед следователями и розыскником свою теорию по поводу техники совершения убийств. Санта-Клаус просто отключает жертву описанным выше способом, а когда она приходит в себя, уже привязанная к дереву, холод уже полностью парализует ее и лишает энергии, необходимой для сопротивления.