Антон Антонов - Час пик

— Потому что эта драка была излишней и бесцельной. Ее вполне можно было избежать. А я решил показать свою силу, и получился темный бой.

— Что значит «темный»?

— Если бой имеет светлую цель и ведется светлыми приемами, то он называется светлым и увеличивает особую силу, о которой я говорил. Поэтому она так и называется — сила света. А тут не было светлой цели. А в результате я потерял часть силы. Немного, но потерял. Так вот, касательно обучения. Новый урок можно начинать только тогда, когда у ученика стало больше силы света, чем было в конце предыдущего урока. А чтобы заново накопить потерянную силу, требуется время.

— Как интересно! Ну, а все-таки, мне можно попробовать всему этому научиться?

— На прямой вопрос рекомендуется давать уклончивый ответ. Скажем так, ни одна женщина пока не смогла пройти выше двенадцатой стадии обучения тентай-де. Из-за этого некоторые утверждают, что женщины лишены силы света. До двенадцатой стадии главную роль играют ловкость рук, сила мышц, выносливость тела и крепость нервов. А после нее на первый план выходит сила света. Выводы делай сама.

— Так нечестно.

— Я тут ни при чем, — при этих словах Костя кротко сложил руки на груди. — Виновата природа. И я Догадываюсь, в чем дело. Сила света как-то связана с охотничьим инстинктом, а он лучше развит у мужчин.

— Все равно нечестно. Это хамство со стороны природы.

— Ничего не могу поделать.

— Ну, тогда хотя бы расскажи про это обучение На словах. Мне так интересно! С чего все начинается?

— Как ты думаешь, какая температура сейчас на улице?

— Градусов двадцать пять.

— Отлично. Открой дверь на балкон.

— Зачем?

— Я ведь обещал ежедневно выгонять тебя голой на мороз. Теперь я смягчаю требования. Во-первых, ты в халате, а во-вторых, я не прошу тебя выходить на балкон. Просто открой дверь.

Лена распахнула балконную дверь и тут же отпрянула. Прислонившись голыми ногами к горячей батарее, она спросила:

— И что теперь?

— А теперь вот что, — Костя быстро разделся до трусов, вышел на балкон и сел на обледенелые перила. — Простейшая задача. По силам любому «моржу» и вообще любому человеку, который преодолеет страх перед холодом. Правда, «морж» не сможет сидеть вот так сутками, а я могу. Но это уже тен-тайские хитрости. Однако если ты оторвешься от батареи и постоишь со мной на балконе десять минут, с тобой тоже ничего не сделается.

— Ага! Со мной тут же сделается воспаление легких. А может, я вообще умру. Если холод ничего не значит, то отчего тогда умерли те девушки, которых маньяк привязал в лесу?

— От страха. Если человек покоряется холоду, то он умирает от переохлаждения. Мороз съедает его силы, а на закуску и его самого. Но если человек борется с холодом, то он продолжает жить. Тело может выдержать долго — пока не сдастся разум. Иди сюда.

— Я не сумасшедшая.

— Зато ты уже который день пытаешься меня соблазнить. И у тебя появился шанс. По крайней мере, один горячий поцелуй я тебе обещаю. Здесь, на балконе.

— А если нет?

— Тогда я приду к мысли, что ты не можешь быть женщиной тен-тая. Знаю, это тебя огорчит. Но поделать ничего не могу.

Лена усилием воли заставила себя оторваться от батареи и войти в струю холодного воздуха, текущую из открытой балконной двери. Чтобы перешагнуть через порог, потребовалось еще большее усилие, но Лена все же сделала это и, взвизгнув, вступила босыми ногами в снег.

Костя соскочил с перил, и Лена стремительно прильнула к нему. Он источал не меньше тепла, чем батарея.

Когда их губы в очередной раз разъединились, Костя сказал:

— Ты на балконе уже пятнадцать минут.

— Мне плевать на воспаление легких, — голосом, полным восторга, ответила Лена.

Еще через некоторое время она совсем скинула давно уже расстегнутый халат, чтобы отдаться Косте прямо тут, на балконе, на одеяле из снега, устилающего заледенелый бетон. Но когда это намерение проявилось достаточно явно. Костя произнес любимую фразу своего учителя тентай-де:

— Ты хочешь получить слишком много, приложив к этому слишком мало усилий.

— Я ведь могу и обидеться, — сказала по этому поводу Лена, поднимая со снега халат.

— Нет ничего более бессмысленного, чем обижаться на воина тентай-де.

Лена молча отошла к другому краю балкона, не спеша надела и застегнула халат, а потом задумчиво сказала:

— Странно. Мне совсем не холодно. Даже ноги ничуть не замерзли.

— Полчаса. А температура, между прочим, двадцать восемь градусов ниже нуля.