Валериан Скворцов - Укради у мертвого смерть

— Свободен, — сказал Клео. И по-французски Бруно: — Этот паренек вел себя непочтительно и принес извинения.

К «паккарду» Клео и Сун Юй шли последними, тихо об­менявшись несколькими словами. Бруно почти натолкнул­ся в полумраке на Нго, остановившегося вместе с Рене, и вздрогнул.

— Ваш тесть, господин Доуви, — сказал тихо Нго, — мо­жет подняться завтра на борт «Пастера» и предъявить вот этот коносамент на груз золота, который прибыл из Марсе­ля, лично капитану. Его превосходительство генерал де Шомон-Гитри получит груз незамедлительно и отвезет его ди­ректору сайгонского отделения «Индокитайского банка». Вне сомнения, охрана у него будет. Не так ли? Документы о сделке на удобрения с «Туссен Тор» к тому времени туда доставят. Чек на одиннадцать миллионов долларов я буду ждать послезавтра утром. Договорились?

— Действительно, — сказал Бруно, старясь казаться как можно спокойным, — дожидаться, пока обернутся корси­канские деньги...

— Только терять время, — закончил Клео. — Пусть это будет параллельная сделка.

Это значило, что золото в нательных куртках кули, кото­рые понесут завтра утром чемоданы полковника Беллона на борт пакетбота, вернется в сейф «Индокитайского банка».

— Поздравляю с вашим треугольным флагом, — сказал Нго. — Кажется, мы излишне долго не решались вступать в более тесное сотрудничество, господин Доуви.

В кантонском землячестве это означало, что Бруно Ляба­сти получал самостоятельность, феодальную территорию, на которой в полном праве обирать кого и сколько хочет, нанимать и выгонять подчиненных, платить им или нет. Территорию на стыке двух королевств. Гибнущего француз­ского и вечного, неизменного и непоколебимого кантонских триад. Узы Бруно с триадами могла отныне разорвать только его собственная смерть.

Тридцать лет спустя Бруно, превращая в пепел свое про­шлое, поджидал Клео, который теперь, наверное, отдал бы девять десятых состояния, чтобы вернуться назад, в тот день в Сайгонском порту и в пакгауз 18-С. Чтобы убить чере­пашье яйцо от капитана Сы, о котором и Бруно, и Клео и думать-то забыли через минуту, как увидели...

Когда Бруно открыл дверь, за его спиной в комнате полы­хал бумажный пожар, а за бумажным в просторном окне другой — тысячи судовых огней на рейде.

Какое-то время они оба молча постояли у окна, в котором теперь отражались их лица.

— Сегодня в гостинице, когда я возил отца к травнику, на меня выскочили Бамбуковые братья, эти... из банды «Бамбу­ковый сад», — сказал Клео медленно.

— У тебя с ними или у них с тобой счеты?

— Назвали одного. Капитана Сы...

— Что за личность?

— Длинная история. Человек долго гонялся за отцом в сорок девятом, пытался вырвать золото, которое и нам-то не принадлежало еще... Думаю, что это кто-то из его потомков или людей, которым он передал сведения.

— Вымогательство с использованием сведений такой давности?!

— Самое грубое и прямое. Не остановятся.

— Успокойся...

— Легко советовать.

Бруно вычистил трубку в пепельницу, спрятал ее в зам­шевый мешочек. Набил новую из пачки «Боркумского уте­са». Поворошил кочергой догоравшие бумаги. Пламя вспых­нуло ярче.

— Мне советовать легко, — сказал он. — Завтра или по­слезавтра я начинаю атаку, крупномасштабную, на тех, кто восстает против власти Круга в «Бамбуковом саду». С целью их уничтожения. Первый залп сделает пресса. Остальные будут страшнее... Успокойся.

— Я звонил Барбаре, — неуверенно сказал Клео.

— Барбаре? Барбаре Чунг?

— Что ты так взвился? Договорился с ней встретиться, снабжу ее материалами. Я тоже подумал о прессе.

По акватории порта хлестанул прожекторный луч и погас. Кому-то придется платить утром приличный штраф, поду­мал Бруно. Промашки вахтенным в сингапурском порту даром не сходили.

— Почтенный Лин Цзяо сорок лет назад присвоил цен­ности, — сказал Бруно, стараясь придать голосу теплоту. — Кому-то стало известно, где он доживает дни. И вот налет, чтобы вырвать из слабеющих рук богатство, которое эти руки тоже отняли, когда были молоды и сильны. Это — цикл, Клео. Старость и смерть, молодость и устремленность... Вот так, друг.

— Цикл должен быть прерван!

— Считай дело решенным, — сказал Бруно. — Хочешь что-нибудь выпить?

— Нет, друг...

Клео рассмеялся. Искренне, а потому горько.

Бруно почувствовал, каким страшным бывает разгром.

— У нас, у китайцев, считается, что число драконов, жи­вущих в мире, неизменно. Всякий дракон вечен...