Юрий Гаврюченков - Золото шаманов

– И не надо, – сказал Гольдберг, погрустнев.

Машина прибыла в половину десятого утра – мы только глаза продрали.

– Кто здесь Илья Игоревич? – без стука ввалился в дом неотёсанный мужлан в камуфляже. Было ему лет тридцать, а на морде прямо-таки горело клеймо цирика, которым он стал, догадавшись, что с его способностями ничего лучше должности контролёра ИТУ в жизни не светит.

Я поднялся с постели.

– С кем имею честь?

– Доронин, – гулко представился мужлан, протягивая лапу. Ручкаться с «прапорщиком» на глазах у приятелей было совсем не в жилу и я сделал вид, что не заметил повисшей в воздухе грабли. Доронин помрачнел, повернулся к двери и буркнул через плечо:

– Одевайтесь да пошли. Машина ждёт.

– Так его, петуха, – благодушно произнёс Слава, когда мент вышел. – Теперь он тебя невзлюбит. Умеешь налаживать отношения.

Вадик завозился на печке в свитом за ночь гнезде из одеял и сел, свесив ноги.

– Всем доброе утро, – промурлыкал он, любовно оглядев моё шёлковое бельё, и зевнул, закрыв рот ладошкой.

– Доброе, доброе, – ответствовал я и выглянул в окно. Перед домом стоял ЗИЛ-131, обозлившийся Доронин курил около приоткрытой дверцы.

– Чего видать? – Слава потянулся на раскладушке.

– Ждёт, – сказал я. – Надо ехать.

Компаньоны нехотя оделись и, взяв заправленный с вечера рюкзак, побрели к машине. При нашем появлении Доронин затоптал окурок, прыгнул в кабину и громко захлопнул дверь. Мы полезли в кузов.

– Эй, лови мешок! – гаркнул Слава.

Он бесцеремонно швырнул сидор кому-то в руки. На скамейках сидели люди в синих бушлатах с бирками. Судя по застарелой худобе, они являлись давними обитателями усть-марьского лагерного пункта, а по мышиным мордам – теми самыми бесконвойниками, находящимися на положении рабов Проскурина. Их было десять. Ещё двое, в застиранном камуфляже, расположились у заднего борта. Один держал между коленей самозарядный карабин Симонова. Это была наша охрана. Мы сели рядом с ними.

– Ружьё-то тебе зачем? – спросил я, устаканиваясь на жёсткой лавке. – Никак пострелять в кого вздумал?

– На всякий пожарный, – невнятно пробормотал парнишка. – Тайга всё-таки, звери кругом.

– Это точно, – Слава цыкнул зубом и заправски подмигнул конвоиру. – Тебя как зовут?

– Володя.

– А меня Славой.

– Толян, – поспешил представиться другой, не дожидаясь, когда его спросят.

– Давно служишь?

– Да пятый год, – в отличии от Володи, Толян нагонял на себя солидности. Ребятам было года по 22, максимум 23. Даже если учесть, что в армию он пошёл в 18 и остался на сверхсрочную, названный им срок возможно было признать лишь с некоторым натягом.

– Здорово, – осклабился Слава. В этот момент машина дёрнулась и мы покатили по сонной улочке в сторону моста через Марью. – А я, считай, пятнадцать отмахал, в позапрошлом году уволился по сокращению штатов.

«Во заливает, – подумал я, наблюдая за поведением друга. – Срок за убийство туда же приплюсовал. Ну даёт стране угля! Интересно, зачем он это братание затеял, ностальгия обуяла? То подальше цириков посылал, а теперь чуть ли не в обнимку. Отношения что ли налаживает?» Корефан тем временем разошёлся вовсю, оттаявшие менты уже хохотали над каким-то анекдотом, а зэки посматривали на веселившихся с плохо скрываемой неприязнью. Вадик недоумённо взирал на происходящее, придерживаясь за край скамейки, чтобы не так сильно трясло.

За мостом бензиновый ЗИЛ раскочегарился на полную катушку и до поворота долетели минут за сорок.

– К машине! – скомандовал Слава и первым сиганул через борт. За ним попрыгали все остальные. Последними вылезли работяги. Из кабины показался Доронин и закурил.

– Топоры взяли? – спросил я.

– Вроде взяли, – ответил Доронин. – Штуки три.

– Мало, – заметил я. – Сейчас дорогу будем расчищать, понадобится деревья рубить.

– Вы командуете, – буркнул цирик, – вот вам люди, ими распоряжайтесь.

Основательно я ему подпортил настроение. Обиделся. Тоже мне, кисейная барышня.

Помимо топоров в кузове нашлись три лопаты, которые я раздал неохотно принявшим инструмент бесконвойникам.

– Значит так, будем чистить дорогу, чтобы машина могла пройти, – обратился я к столпившимся у кузова мужикам. Володя, повесив на плечо СКС, поглядывал на меня непонятливо. Видимо, принял за начальство говорливого Славу. – Вы, трое, с топорами, будете рубить толстые деревца, Вы трое – подсекаете лопатами поросль. Остальные оттаскивают. Всё, начинайте.