Юрий Гаврюченков - Доспехи нацистов

– Есть? – полюбопытствовал Аким, тюкавший неподалёку топориком. Он оставил своё занятие и подошёл ко мне.

– Какой-то кругляш типа мины, – я взял лопату и осторожно обкопал находку.

Под штыком обнажился тёмный свод черепной коробки.

– Чего надыбал? – подскочил учуявший поживу Крейзи.

– Череп, – сказал я.

– Раз есть голова, значит должно быть и тело, а там где боец, наверняка лежит оружие, – с железной логикой трофейщика заключил Сашка.

– Videbimus [25] , – молвил я и налёг на лопату.

– Как-как? – опешил Аким. – Это по-каковски?

– По-латински! – сообразил Крейзи. – Я знаю, Ильён так прикалывается.

– Точно! – я вывернул из земли череп. Он покатился, виляя, как уродливый шар для боулинга. Из него сыпались комки перегноя.

Завидев деловитое копошение, к нам стали подтягиваться остальные «чёрные следопыты». Обступили и смотрели с профессиональным интересом. Аким из солидарности приволок свой заступ и тоже включился в работу.

Мы выкопали солидную яму, но, ко всеобщему разочарованию, ничего не нашли. Крейзи ошибался. Там, где есть черепушка, вовсе не обязательно должно пребывать тело, а с ним – оружие. Скорее всего, голову кому-то в бою оторвало взрывом и она залетела сюда.

Доверив Акиму прощупывать площадку для нового костра, я похоронил беспутную башку в импровизированной могиле, воздвигнув над нею холмик. Заодно засыпал яму на территории лагеря, чтобы никто не навернулся в неё и не сломал ногу. Тот же Балдорис, например. Очень ему в последнее время не везёт.

Ревизия продуктов заставила опечалиться. Вчерашняя разгульная пирушка с шашлыками нанесла съестным припасам значительный урон. Как водится, когда готовились к маневрам, провиант набирали руководствуясь прежде всего удобством передвижения. Зато трескали за обе щёки, лишь бы кишку набить, проглоты! И я основной среди них!

Пришёл Пухлый. Бесцеремонно плюхнулся на мой рюкзак, протянул к огню руки. Глянул на меня:

– Что колдуешь-то?

– Изучаю продуктовый ассортимент, – ответил я, – прикидываю, из каких ингредиентов обед синтезировать.

– Припас капут?

– Фактически, капут. Вот, думаю, чем котёл загружать.

– Пизды кусок, томатный сок, ведро воды и хуй туды, – посоветовал Пухлый, прикуривая от головешки.

– Да вы, батенька, панк! – сказал я.

– Аллес пункер, – изрёк Вован. Ему было глубоко индифферентно, что о нём думают окружающие.

– Нам для полноты картины не хватает Богунова, – сказал я. – Вот с кем можно было бы устроить войну!

– Да, Рыжего не хватает, – согласился Пухлый, мечтательно выдувая струю дыма.

– Если бы я заранее знал, что вы едете, можно было бы собрать всю команду.

– Ты и сам свалился как снег на голову, – пожал плечами Пухлый. – Все про тебя давно забыли.

– Да я и сам про тебя забыл, – вздохнул я.

Пухлый ничего не сказал, только усмехнулся. Сдвинул фуражку на затылок и снова затянулся, задумчиво уставившись в огонь.

Чёрт разберёт, что творилось у него в голове. Пухлый был личностью замкнутой. Лес слишком глубоко проник ему в душу, чтобы Вован мог нормально общаться с людьми. Его внутренний мир был необъятен, отвратителен и непостижим.

А я? В понимании других я был, наверное, не лучше. Каждый сходит с ума по-своему. Меня тоже далеко не всегда понимают. Далеко не все. И что же я? Я продолжаю жить. Только вот всё хуже и хуже с каждым днём. Потому что, как всякий интроверт, был обращён внутрь себя, отстаивая прежде всего свои интересы в ущерб чужим. В результате, перегнул палку. Теперь вместо того, чтобы жить припеваючи, выгодно запродав находку, я лишился дома и нашёл прибежище в лесу. Остался без клиентов, без жены и без будущего. Зато с драгоценными Доспехами Чистоты на руках. Вот к чему приводит неуёмная гордыня.

Наконец, супчик поспел. Получился он наваристый и вкусный. Я обошёлся без томатного сока и других причиндалов, рекомендованных Чачеловым. Всё-таки лучшие повара выходят из мужчин.

Пожрали и двинулись на позиции. Местечко было дикое, заросшее сосняком. Когда-то здесь стояли немецкие позиции. Вернее, сначала были наши, потом надолго укрепились гансы, которых затем снова вытеснили красные. Копали тут давно и много, но нельзя объять необъятное, находок хватит и на наш век. Волховский фронт накормил собой не одно поколение трофейщиков и они, похоже, наелись. Мы – последняя волна «чёрных следопытов». Next-поколение раскопки не интересуют, оно сторчалось на ночных дискотеках. К тому же, с появлением свободного рынка стало не в почёте оружие, добытое на местах боёв, да и сама война подзабылась. Времена меняются, люди подрастают совсем другие, а мы – остаёмся прежними.