Но как отыскать проклятого Сатира, если не подпортить шкуру Гюрзе? Думаем, Коля, думаем! Корвет всегда был связан с майором Львивченко, начальником транспортного отдела милиции. Бизнес совместный с ним делал. Сатир наверняка продолжает эту практику. А значит, Львивченко должен что-то знать про вожака банды «бомжей». Хотя бы то, когда и как он появился в городе, каким образом сумел свалить Корвета и встать на его место. А может, мент знает, как найти Сатира. Должен что-то знать Тарас — как бишь? — Леонтьевич, должен. И скажет. Скажет, касатик.
Только вот когда за него браться? Сегодня? Нет, сегодня не стоит. Может шум подняться. И дойти до ушей проклятой предательницы Гюрзы и ее Сатира. А тогда сладкая парочка нырнет в мутные воды российских путей-дорог — и поминай, как звали. При их способности оставаться неузнанными и даже выдавать себя за кого угодно хрен их кто поймает… А отпробовать тела настоящей Гюрзы Газавату ой как охота! Да и Север смертельно опасен, если верить Ивану. Впрочем, зачем верить? Николай и сам помнит, как Сатир мгновенно выхватил револьвер неизвестно откуда, а потом так же молниеносно спрятал неизвестно куда. Если он и стреляет с подобной сноровкой, а это наверняка так, то оставлять его в живых — все равно, что смертный приговор себе подписывать…
Итак, упустить парочку нельзя. Значит, за Львивченко надо браться завтра утром. Чтобы не спугнуть Гюрзу…
На службу майор Львивченко выезжал со всей доступной ему помпой: у дверей квартиры его встречали два вооруженных автоматами сержанта и сопровождали до машины. Но на сей раз сесть в автомобиль Тарасу и его ребятам не удалось. Едва троица вышла из подъезда, каждый из них ощутил затылком неприятный холодок приставленного пистолетного дула.
— Не дергайтесь, пацаны, — раздался угрюмый голос. — Стволы с глушилками, завалим — и не пикнете. Вы двое, трещотки не трогать! — это относилось к сержантам с автоматами. — Руки назад! Нет, тебя это не касается, — парень удержал готового скрестить руки за спиной Львивченко. — Стоять спокойно.
С сержантских поясов бандиты сняли наручники и сковали ими кисти самих же ментов.
— Ссать не надо, ничего вам не будет, если умные, — продолжал Ватин — а это он руководил захватом. — Поговорят с вами, и все.
Тарас заметил, что к голове его шофера, сидящего в машине, тоже приставлен пистолет. Лица державшего этот пистолет Львивченко не разглядел.
Майора больше всего волновало, откуда дует ветер. Ни с кем вроде не ссорился… Неужто это Сатир решил вернуть отданные недавно Тарасу деньги? Нет, бойцы не из «бомжей». Значит…
Вопрос разрешился сам собой, когда Львивченко увидел направляющегося к ним Газавата.
— Здравствуйте, Тарас Леонтьевич! — сказал бандит, широко и радушно улыбаясь. — Простите за невежливое обращение, но мне с вами очень поговорить надо. Мы сейчас проедем на одну квартирку, тут недалеко, и побеседуем по душам.
— Я на службу спешу, — буркнул Тарас. — Говорите здесь, что вам надо. Мне скрывать нечего.
— Так уж и нечего! — еще шире улыбнулся Газават. — Нет, здесь мы беседовать не будем, неудобно. Придется вам все-таки прокатиться со мной. А на службу вы можете позвонить из вашей же машины, предупредить, что задерживаетесь. Вы начальник, никто вам выговора не объявит и в личное дело не занесет. Звоните, прошу! — Николай сделал приглашающий жест рукой.
— Ничего, обойдутся без звонка, — отмахнулся Львивченко.
— Нет уж, вы позвоните! — В улыбке Газавата появилось нечто дьявольское. — Мне так будет удобнее. Да и то, зачем людей волновать? Ватин, проводи.
Ватин больно толкнул стволом Тараса в поясницу. Майор пошел к своей машине. Его шофер по приказу сидящего рядом бандита подал Львивченко трубку мобильного телефона.
Отзвонившись, Тарас обернулся к Газавату.
— Садитесь, садитесь к себе! — закивал тот. — Ватин вас проводит, он знает, куда ехать.
Минут через пятнадцать Тарас и Николай уже сидели в креслах друг против друга в маленькой комнатке полуподвальной квартирки. За спиной Газавата маячил верный Ватин. Сержанты и охранявшие их бандиты остались в машинах, на которых приехали. Брать «шестерок» с собой в квартиру Газавату было незачем.
Обстановка казалась бы совсем мирной, если б не стоящий в углу почти неприметный столик с разложенными на нем инструментами, напоминавшими хирургические. Глянув на них, Тарас поежился.
— За что я люблю такие вот полуподвальные квартирки, — начал разговор Газават, — так это за звукоизоляцию. Хошь — ори, хошь — песни пой, хошь — девок порть, никто ни хрена не услышит. Ни здесь, ни отсюда.
Читать дальше