Дмитрий Щербаков - Беспощадная страсть

— Трахал ты определенно не ее! — вдруг сделал вывод Иван. — Заводила тебя она, а трахал ты другую!

У Газавата аж челюсть отвисла.

— Да с чего ты взял, Ваня?!

— С того… Ну-ка, опиши подробно, как все происходило. Обстановку всю опиши, как комната выглядела, как действовала Гюрза — шаг за шагом. Ну, давай!

Газават описал. Иван усмехнулся.

— Ясно… Ну, Север, хитрая бестия! Из-за ширмы к тебе, Коля, вышла другая женщина, не Мила! Мила просто принимала ее облик, пока общалась с тобой! Она умеет, так же, как Север! А потом, когда ты оттрахал ту девку и она ушла, опять появилась Милка!

— Не может быть! — Газават совершенно оторопел.

— Может, Коля, может! Эта парочка еще и не на такое способна!

— Но… Что же это тогда была за телка? Ну, со мной… Она так трахалась, как ни одна баба не способна, я-то знаю…

— Могу тебе объяснить. От танца Алой Розы девки заводились ничуть не меньше, чем мужики. Собственно, это я и использовал в своем борделе: после выступления Милки начиналось всеобщее сексуальное сумасшествие, Содом и Гоморра. Клиенты потом слюни пускали от восторга, бляди тоже. Так что твои ощущения вызваны не столько качеством бабы, сколько твоим и ее психическим состоянием. А в него вас ввела Милка.

— Меня понятно, а телку-то как?

— Не соображаешь? Ты говоришь, стена у тебя за спиной была зеркальная. Думай, брат!

— Неужто прозрачная?! — охнул Газават.

— А то. Говорю же: Север и его жена — страшные люди.

— Н-ну!.. — Николай скрипнул зубами. — Если все так, их затея дорого им обойдется — и Гюрзе, и ее псевдобратцу!

— Да пойми же ты наконец, Коля! — Иван почти кричал. — Я как раз хотел тебя убедить, чтобы ты не связывался с ними! С ними нельзя связываться, это смерть! Тебе бежать надо, Коля, спасаться! У тебя ведь хороший капитал собран в Швейцарии?

— Да, приличный…

— Вот и уматывай туда! Отступись! Пошли «шестерку» с письмом на ту квартиру, где вы с Гюрзой встречались. В письме опиши все свои секреты, отдай их добровольно! А сам беги! Тогда Север, может, не тронет тебя. Да наверняка тогда не тронет, он не одержимый! Спасайся, Коля!

Газават хищно оскалился.

— С каких это пор ты стал трусом, Ваня?

— Да не трус я! Просто есть такие сферы жизни, к которым прикасаться нельзя! Нельзя, понимаешь?! Потому что человеку не дано тягаться с существами из этих сфер! А Север и Милка происходят именно оттуда!

— Нечистая сила, что ли? — Газават уже откровенно насмехался.

— Вроде того! — Иван проигнорировал насмешку. — Мой тебе добрый совет: отступись!

— Ну уж нет! — Газават явно едва сдерживал ярость. — Вот я проверю, на что способна твоя нечистая сила! И ты, Ваня, убедишься, что мы тоже кое-что можем! А потом я пришлю тебе закопченную голову твоего Белова, хочешь?

— Ладно… — Иван устало опустил плечи. — Ладно, базар окончен. Я уезжаю. Сегодня же.

— Да постой, Ванька, мы ж с тобой и не выпили толком!

— Извини, брат, и все такое. Но я уезжаю.

— Как хочешь… Когда тебе доставить товар?

— Нет, Коля, не надо мне твоего товара. На поле, где играет Север, не играю я. Нашу с тобой сделку считай несостоявшейся.

— Даже так… — Газават сжал кулаки. — Но слово уже было сказано, Ваня! Ты отвечаешь за свой базар?!

— Хочешь войны? Не пугай, Коля, — Иван нахмурился. — Ни тебе, ни мне война не нужна. Просто сегодня мы не договорились, и все. Никто никого не обидел. Впрочем, — он повысил голос, — желаешь воевать, я готов! Только не доживешь ты до войны со мной, Север прикончит тебя раньше!

За стволы оба бандита схватились одновременно. Однако ни тот, ни другой не вытащили оружия.

— Делить нам нечего, Иван… — медленно произнес Газават. — Ладно, уезжай с миром. В память о нашей дружбе я забуду, что ты взял назад свое слово. И закопченную голову Сатира тебе пришлю. Может, тогда и выпьем вместе.

— Хотел бы я, чтобы все было так… — отозвался Иван. — Только не верю. Все будет совсем по-другому.

Едва Иван уехал, Газават начал действовать. Прежде всего ему хотелось убедиться, что женщина, за которой он ухлестывал, которую так желал, вовсе не та, с которой он переспал. В глубине души Николай продолжал надеяться, что Иван ошибся и Гюрза — не Алая Роза, а Сатир — обычный бандит, а не адское пугало Север Белов. Нет, Газават не боялся схватиться с мифическим упырем. Просто было очень обидно терять неожиданно приобретенные иллюзии, обалденную, запредельно сладкую бабу, ее восхитительное тело… и осознавать, что вместо нее ему подсунули заурядную шлюху, пусть даже запрограммированную на идеальное отправление половой потребности. Невыносимо было думать, что сам он тоже оказался запрограммированным, попросту зомбированным, пусть на единственный вечер. А еще больнее было чувствовать себя использованным, как последняя проститутка, и понимать, что остался в живых только благодаря нежеланию какого-то там Севера подкладывать свою жену другому мужику… Газавата душила ярость, когда он представлял, что все это правда. И бандит безумно желал опровергнуть выводы Ивана.