Юрий Гаврюченков - Сокровище ассасинов

И я выложил на стол десять плотных брусков.

Придвинул их Марии Анатольевне.

— Это ваши сто тысяч евро.

— Вы получили столько денег от рыцарей тайного Ордена… из Алькантары?

— Я справился, — усмехнулся я. — Мне удалось доказать, что наёмники бывают иногда сильнее и хитрее подлинных рыцарей.

— Илья, вы сам — настоящий рыцарь! — Мария Анатольевна положила руки на денежные бруски и заплакала.

Теперь, когда Предметов Влияния у меня не было, я вовсе не думал, что сумею договориться с людьми, тем более, подчинить их своей воле. Было даже немного страшно. Вдруг меня не примут? И… убьют? Мысленно трижды сплюнул через левое плечо, отгоняя нелепые страхи. Ничего такого не должно было произойти.

Я вылез из такси и вошёл в парадное Ксении.

Они были дома вместе.

— Привет, заходи, — обрадовалась Ксения. Очевидно, Слава ей ничего не рассказал.

Я только перешагнул порог, как из-за плеча подруги показалась башка корефана.

— Здорово, — сказал я, радушным жестом поднимая правую руку и протягивая для пожатия. — Держи краба!

Слава всё правильно понял.

— Здоров! — хмыкнул он.

По-доброму. Я слишком долго его знал, чтобы научиться безошибочно различать, когда он улыбается, готовясь бить и убивать, а когда действительно радуется.

— Я сделал это!

— Чего вы там учудили, молодцы? — заинтересовалась Ксения.

— Показывай результат, — предложил афганец.

Мы прошли на кухню. Я расстегнул сумку и вывалил на стол её содержимое.

— Я продал исмаилитские древности за двести тысяч евро. Вот твоя доля. Раз, два, три… десять пачек по десять тысяч.

— А чё у тебя девять пачек? — забеспокоился корефан.

— Потратился на такси.

— Блин… Ну, тогда гуляем! — он широко ощерился и хлопнул по спине подругу.

— Погоди, — сказал я. — У меня ещё дела. Надо Маринку повидать, а потом мы все соберёмся и отпразднуем.

— Ну ладно, — корефан понизил голос. — Слышь, Ильюха, ты это… железо своё с чердака выкини на хрен.

— Обязательно! — пообещал я.

— Я волыну в канал скинул от греха подальше.

— Разумно, — сказал я. — Я тоже внесу вклад в обогащение культурного слоя Санкт-Петербурга. Маринку только порадую.

— Эх, мужчины, мужчины, — вздохнула Ксения. — Всё вы о своих игрушках. О дамах бы лучше так заботились.

— Всё, — вскочил я. — Понял! Поехал. Вечером увидимся!

У Маринки были ключи от моей квартиры. И хотя от Ксении до её дома было недалеко, я предпочёл позвонить и попросил срочно приехать ко мне. Видеться с тёщей и тестем решительно не хотелось. Маринка не удивилась и сказала, что уже выбегает.

Я же предпочёл подготовиться к встрече особым образом. Сегодня у меня был день решительных перемен.

С сумкой на плече я вошёл в родной двор, едва волоча ноги. От городской суеты появилась мелкая дурная усталость, непохожая на здоровое утомление, когда намахешься лопатой на свежем воздухе. Теперь, когда меня не поддерживали вещи Вождя, я прочувствовал сполна, что значит быть простым человеком!

Во дворе я встретил Ирку. Она толкала перед собой коляску, разговаривая на ходу с Сонькой.

— Привет! — улыбнулась она.

— Привет, — я остановился не без удовольствия. Приятно было передохнуть. Особенно, беседуя с молодой симпатичной барышней. — Как дочка? Как сама поживаешь?

— Нормально мы поживаем. Мама тебя вспоминает.

— Ох, боюсь, недобрым словом!

— Да нет, нормально, добрым. Я о тебе тоже вспоминала…

— Прости за то, что я тебя тогда чёрным подставил. Я тогда всё, что у меня было, отдал.

— Забыли, — решительно улыбнулась Ирка.

— У меня для тебя сюрприз. Приятный, — поспешил уточнить я.

— Я вообще всегда рада сюрпризам.

— Тогда держи, — я выгреб из кармана пачечку стоевровых купюр. Глянул мельком, их оказалось аккурат пятнадцать штук. — Здесь полторы тысячи. Это тебе моральная компенсация за причинённые неудобства.

— Ой, — расплылась Ирка и взяла деньги. — Это мне? Ну что ж ты так… Да ладно, забыли всё плохое.

— Хорошо, забыли, — кивнул я.

— Ты заходи к нам…

— Ты забыла? Я женат.

— Ты же говорил, что она бывшая?

— Всё проходит, — вздохнул я. — Теперь мы снова вместе.

— Да-а… — погрустнела Ирка. — Какой-то ты стал другой, семейный, что ли. Внешне ты тоже изменился.

— Как именно?

— Когда мы с тобой познакомились, видок у тебя был, надо сказать, бардовский.

Вот те на! А я-то считал себя джентльменом.

— А теперь он какой?

— Теперь ты стал элегантнее. Не знаю, как это выразить… Одеваться ты всё равно продолжаешь так же, но… подтянутым стал, что ли.