Алексей Рыбин - Трофейщик

— Катя, я поражаюсь тебе. Сколько знал девушек, но ты единственная, кто любит эту муть.

— Ванечка, люди любят смотреть на то, чего им в жизни не хватает. Правда, Лешенька?

— Конечно.

— Лешенька — вот у нас чистый Клинт Иствуд. Смотри, как похожи — вечно его бьют, а он все веселится.

— Да уж, веселюсь в полный рост. — Алексей посмотрел на Катю. Этой все нипочем, все шуточки. Или же она просто пытается его взбодрить?

Глядя на Катьку, он вдруг понял, что денег у него почти не осталось, а обещанная им неделя отдыха сулила большие незапланированные расходы. Алексей мог вполне существовать более чем скромно и обходиться в день тарелкой риса с кетчупом, но когда деньги у него появлялись, он любил жить на широкую ногу. А жить с женщиной без денег — это вообще нонсенс. Алексей, гуляя по улицам, всегда накупал в ларьках кучу разного хлама — зажигалок необычной формы, брелоков, авторучек, новых препаратов от комаров, шампуней, расчесок, если ему вдруг нравилась их форма или цвет, а с женщиной — с женщиной количество милых дурацких покупок увеличивалось до бесконечности. Вернее, до тех пор, пока вся наличность (к деньгам Алексей относился легко) не выйдет. Он не представлял себе, как можно не покупать женщине цветы, не ходить с ней в ресторан, не возить ее на такси, не говоря уже о таких обязательных вещах, как подарки.

Алексей решил позвонить Гимназисту и напомнить про его должок, четыреста тысяч, — не Бог весть что, но все же какие-никакие деньги. Гимназист месяц назад совершил крупную покупку из арсенала Алексея — мосинскую винтовку, несколько пар белогвардейских погон, два штыка и еще кучу разной, не нужной Алексею военной амуниции. Гимназист вообще был помешан на Первой мировой войне, белом офицерстве, дуэльных кодексах, монархизме и русских романсах. В голове его была полная каша, поскольку он воспринимал только внешнюю сторону белогвардейщины, как обзывал Алексей предмет его страсти, и историей серьезно не увлекался. Принимая гостей, он обычно расхаживал по дому, скрипя хромовыми сапогами и портупеей, аксельбанты с его кителя свешивались на стол и пачкались в салатах и вине, он курил длинные папиросы, которые доставал с большим трудом, пил исключительно смирновскую водку. Копать Гимназист, по сути дела, не ездил — не умел да и мест не знал. Занимался он большей частью перепродажей того, что поставляли ему приятели-трофейщики, и, как подозревал Алексей, не только этим. Гимназист со своей странной любовью к серебряному веку не чужд был кокаина, а это штука серьезная и дорогая, подразумевающая определенный круг знакомств.

Моей некая трехлинейка образца 1891 года просто очаровала Гимназиста, зашедшего как-то к Алексею на чашку кофе, и он буквально вцепился в нее своими тонкими длинными пальцами, не желая расставаться с самым совершенным оружием XIX века.

Где и как он собирался ее хранить, оставалось загадкой, поскольку дома держать боевое оружие боялся — могла найти мать, и пришлось бы объяснять, что и как, но арсенал у него был достаточно большой, по крайней мере, у Алексея он купил немало разного добра. Вообще он посмеивался над конспирацией, которой учил его Братец, и, если бы не мать, то и винтовку оставил бы дома. Но однажды Гимназиста, что называется, «в нетрезвом виде» задержали на Невском, одетого в офицерскую шинель. В отделении милиции, к всеобщему веселью дежурных милиционеров, под шинелью оказались гимнастерка с погонами, аксельбантами, Георгиевским крестом и портупеей. Тогда у него были неприятности — обыск в квартире, несколько вызовов на Литейный, но со временем все поутихло и, слава Богу, вроде бы обошлось.

У Гимназиста долго никто не отвечал, потом вдруг длинные гудки с резким треском перешли в короткие — кто-то поднял и сразу положил трубку. Алексей перезвонил, но линия была занята. «Пьяный он, что ли, или просто разговаривать ни с кем не желает — кайфует?.. Черт, а деньги-то действительно нужны». Он позвонил еще несколько раз, но результат оставался прежним.

Клинт Иствуд сегодня раздражал его. Алексей хорошо помнил, как изменилось лицо того пятнистого, когда он нажал на курок своего ППШ. И после каждого выстрела на экране он с холодком в спине ожидал вдруг снова увидеть это лицо.

— Слушай, Вань, пошли к тебе. Нужно планшет забрать, да мы с Катькой двинем домой. Да, Кать?

Катерина пожала плечами и странно взглянула на него. Что-то очень знакомое видел Алексей в этих глазах, хорошее и теплое. Как будто встретил на улице милейшего старого знакомого, с которым много лет и много раз замечательно оттягивался, с которым всегда было легко, которого понимаешь с полуслова и любишь, но почему-то забыл его имя. Катя раньше никогда так на него не смотрела.