Алексей Макеев - Я убью свое прошлое

Матвеев соображал туго, но все же до него, наконец, дошло, кто это стоит напротив. Молча стоит, не орет, ничего не предъявляет, только правая рука очень медленно тянется к ремню на джинсах, вернее, к кобуре на нем. «ТТ» мгновенно лег в ладонь, Илья опустил предохранитель и поднял пистолет. И едва не расхохотался во все горло – Матвеев глупо таращился на черное дуло и ладошкой приглаживал и без того прилизанную челку. «Вознаграждение за твою башку обещано, хорошие деньги, скажу тебе, можно приличную машину купить», – прав Саня, машина у Матвеева отличная, вот кому денежки достались. Хотя нет, пардоньте, нестыковочка получается: раз голова Кондратьева пока что у хозяина на плечах, то заплатили Матвееву за информацию и помощь в небольшом деликатном дельце.

– Машина у тебя красивая. Новая, наверное? – в ответ тишина, а чего еще ждать от продажного следака, у которого от страха в зобу дыханье сперло. Губы дрожат, ручонки тоже подрагивают, а правая тянется шаловливо куда-то в область нагрудного кармана. Два выстрела прозвучали одновременно, через секунду раздался третий – чтобы наверняка, чтоб без шансов, чтобы не «Скорая», а труповозка клиента забирала, чтоб ему сегодня после вскрытия в «камере хранения», в холодильнике ночевать. Матвеева отбросило назад, голова запрокинулась, тело поползло вниз, Матвеев привалился к переднему колесу внедорожника и лежал без движения, уткнувшись челочкой в грязный снег. Илья опустил пистолет, шагнул к убитому и остановился, как споткнулся на ровном месте. На переднем сиденье за рулем сидел мальчишка лет двух или трех – в толстом синем комбинезоне, теплой шапке он таращился на Илью круглыми карими глазенками и готовился зареветь, а в боковине спинки водительского кресла красовались два пулевых отверстия. Было очень тихо, словно вымерли все коты и вороны, остановилось движение на проспекте поблизости, а люди лишились дара речи. Илья кое-как запихнул «ТТ» в кобуру и, едва не срываясь на бег, двинул к заветному оврагу, сбежал по склону, проваливаясь в плотный мокрый снег, выбрался на «железку» и по краю насыпи зашагал к вокзалу.

На последнюю до перерыва электричку он, разумеется, опоздал, развернулся от кассы и направился к автобусной остановке. Шел, как во сне, словно рыба в аквариуме, воздух был густым и вязким, как соленая вода, он глушил запахи и звуки. На автопилоте Илья купил билет до Москвы, сел в автобус и тупо смотрел в окно, видел и не узнавал знакомые с детства места. Доведется еще раз вернуться сюда или нет – ему все равно, это место стало чужим, как и люди, дома и улицы. Автобус останавливался на светофорах, по салону ходили пассажиры, раздавалась музыка и звонки мобильников. Илья, не мигая, смотрел на пейзаж за окном и не сразу разобрал обращенные к нему слова. Плотный белобрысый юноша второй раз спрашивал, свободно ли место рядом, Илья кивнул с опозданием, поставил рюкзак себе на колени и закрыл глаза, откинулся на спинку кресла. И только сейчас почувствовал, как разжимаются сведенные словно судорогой зубы, вдохнул глубоко и понял, что зверски устал. Юноша рядом стучал пальцами по тачпаду нетбука, Илья покосился на мерцавший голубым экран и снова уставился в окно. Накатила сонливость, как отходняк после шока, глаза закрывались сами собой, голова отказывалась соображать. Илья прикусил нижнюю губу, и боль помогла встряхнуться, мысли прояснились и, ускоряясь, рванули по привычному кругу.

Что он выяснил и что с этим делать дальше? Если принять рассказ Нины Ивановны за новую отправную точку, то для начала придется поверить, что женщина сказала ему правду от первого до последнего слова. А раз так, то и Наташка тогда не соврала матери. И странно, что Нина Ивановна сама до сих пор жива, по логике Меркушев должен уничтожить и ее, ведь само собой разумеется, что первым, кто узнает о кошмаре, свидетелем которого стала Наташка, окажется ее мать. Или здесь дело в чем-то другом?

Илья снова смотрел в окно – автобус уже подъезжал к Мытищам и оказался в мертвой пробке. Это минут на сорок, если не больше, поэтому можно снова закрыть глаза и думать дальше. «Допустим, все, что сказала Наташа, – правда. Значит, все это дело рук Валерки. Он убивал тех девчонок, но почему расправился с Натальей только сейчас, ведь прошло столько лет? Он же видел ее тогда, в зеркале… Не собственноручно, конечно, хотя в свете последних новостей от этакого извращенца можно ждать чего угодно. Нет, сомнительно, все очень грамотно сделано и хладнокровно, расписано, как по нотам, если вспомнить собственный случай и Ольгину историю. Но что заставило Меркушева действовать, что подтолкнуло? И где он вообще, этот Валерка? Здесь или за границей? Но найти его надо, он единственная зацепка и надежда разобраться в этом безумии. Плюс надо попытаться проверить слова Натальи – не показалось ли ей – и выяснить раз и навсегда, существовал ли этот маньяк на самом деле…»