Алексей Макеев - Я убью свое прошлое

– Где она его видела? – вместо отчаяния появилась злость. «Достали вы меня своими сказками». Илья снова сдержался и повторил, как мог спокойно: – Где? В лесу, в поле, у озера? – перебирал он места, где, по слухам, двадцать лет назад находили изуродованные детские трупы.

Нина Ивановна зачем-то оглянулась, подняла очки на лоб и с мокрым кухонным ножом подошла вплотную к Илье, поманила пальцем, чтобы он наклонился, и прошептала:

– На даче видела. На Валеркиной даче. Пришла – калитка открыта, во дворе никого. Она в дом, а там…

В кармане халата зазвонил мобильник, Нина Ивановна уронила нож, засуетилась, потянулась к телефону, одновременно наклонилась, потянулась за ножом. Илья опередил женщину, поднял с пола кухарь и бросил его в раковину. Наташина мать вышла в коридор, долго объясняла кому-то, как пользоваться банковской карточкой, на которую коварный собес повадился переводить пенсию. Старики до обморока, до инфаркта боялись банкоматов, не знали, с какого бока к ним подойти и как извлечь из этой говорящей груды металла свои деньги. Наконец, процесс завершился успешно, некая Лидия горячо благодарила спасительницу, да так, что конец разговора слышал даже Илья. Он расстегнул куртку, вытащил из-под стола вторую табуретку, присел на нее, положил рюкзак на пол. Чертовщина какая-то, честно говоря, снова все в этого маньяка упирается. Да еще и на Валеркиной даче. И что тогда у нас получается?..

Получалось до того паршиво, что Илья едва не выругался в голос. И крутилась в голове подленькое «так не бывает». Наташа, дача Меркушева, маньяк… Да бред. «Конечно, бред. А как назвать все, что случилось с тобой и с Натальей? Товарняк, Ольга, Ахмат, наркотики в твоей машине тоже бред?» В кухню вернулась Нина Ивановна, растерянно смотрела на экран мобильника и словно не замечала Илью. Потом вздохнула, положила телефон на стол и вернулась к раковине.

– Нина Ивановна, – напомнил о себе Илья. – Что там было, на даче? Расскажите, и я пойду, чтобы вам не мешать.

Женщина выключила воду и смотрела то на стену, то за окно. Илья ее не торопил, ждал, когда мать одноклассницы сама найдет нужные слова. Женщина решилась и заговорила:

– Говорю, как запомнила, с Наташиных слов, а она сама плохо тогда соображала, а больше мы об этом и не говорили. Она в коридоре стояла, там зеркало, в нем кровать отражалась. На кровати девочка лежала, лет пяти, мертвая.

– Почему мертвая? Почему Наташа так решила? – не утерпел Илья.

– Наташка сказала, что лежала она на животе, голова странно повернута, а глаза открыты и не видят. Смотрят и не видят, понимаешь? Как у покойников бывает. Рядом Валерка сидел, голый, орал что-то и раскачивался, как в припадке, изо рта у него пена шла. Он орал-орал и на пол упал, судороги начались, Наташка говорила, что его словно руками отжимал кто-то, как белье выкручивал, потом мать его прибежала, рядом ползала. И девочку эту случайно толкнула, она падать с кровати начала, вниз поползла, а простыня в крови. Наташа убежала, ее никто не видел. Все, Илья, больше я правда ничего не знаю. Если помогла – хорошо, нет – извини. За что купила, за то и продала, со слов дочери говорила, хочешь верь, хочешь не верь.

«Сам не знаю». Илья тоже смотрел в окно на покрытые пушистым снегом ветки клена. Что ему теперь делать с этими новостями, ситуация запуталась еще больше? Меркушев – маньяк? Сдуреть, этого не может быть. И кто все эти люди, что гонялись за ним и убили Наташу? Действовали они по приказу Меркушева, он им платил или здесь что-то другое? Снова тупик, снова придется хорошенько поломать голову. Вряд ли пожилая женщина стала бы врать ему, такое придумать не каждому под силу, да и незачем, она же не детективы пишет.

– Спасибо, – Илья вышел в коридор, мать Наташи шла следом, вроде попыталась сказать что-то, но не смогла. Илья пришел ей на помощь: – Полицаям, если хотите, говорить можете все, что угодно, из города я уеду немедленно. Знаю, что меня ищут, если найдут – пристрелят на месте. И не знаю, как мне быть дальше после того, что я от вас узнал. Но убийц Наташки я точно найду, можете не сомневаться. Всего доброго, – он еще раз посмотрел на заплаканную Нину Ивановну и вышел из квартиры. Бегом вниз, мимо компании старух на лавке у подъезда, мимо ржавого «жигуля» по дороге к оврагу. За ним вокзал, надо успеть до перерыва в электричках, иначе куковать ему тут лишних часа два. Можно и на автобусе, если они ходят…

Дорогу преградил экскаватор и толпа работяг в спецовках. Общими усилиями из грунта выдирали дырявую трубу, по проезжей части текли ручейки кипятка, машины еле ползли сквозь пар. Мимо, прогудев вальяжно, прокатил черный, весь в «обвесе» внедорожник, повернул во двор и остановился, Илья заметил, как погасли красные огоньки «габаритов». Шагнул следом, перепрыгнул через кипящую реку, остановился у стены дома. Джип перегородил дорожку у подъезда, передняя дверь нараспашку, багажник тоже, в нем полно битком набитых пакетов с хавчиком из супермаркета. Хорошая машина, дорогая, видно, что новая, все блестит, все мыслимые приблуды на местах, игрушка на загляденье. А водитель беспечно стоит спиной к дороге, копается на переднем сиденье и явно никуда не торопится. «Еще одно не «может быть». Илья свистнул негромко и направился к джипу. Человек обернулся, уставился на Илью недовольно сощуренными глазками. Знакомая морда, хоть и основательно ее разнесло за полтора месяца, а челочка все та же, пионерская. Вот и свиделись.