Алексей Макеев - Пуля из прошлого

Лето выдалось невыносимо жарким. Впрочем, в последние годы это стало уже обычным явлением. В середине июля красная полоска ртути в термометрах, неотвратимо стремясь вверх, упиралась в край шкалы и, не находя дальнейшего пути, замирала там до самого вечера. Но и вечера были не лучше. Раскаленный асфальт перед закатом начинал лишь больше отдавать накопленное за день тепло, в результате чего столица превращалась в одну огромную сплошную парилку.

Полковник Станислав Крячко, сидя в кресле, страдал. В кабинете было так жарко и душно, несмотря на раскрытое настежь окно, что не помогал даже напольный вентилятор, просто гонявший горячий спертый воздух по помещению, не охлаждая его. Крячко завозился в кресле, меняя положение, и потянулся к бутылке с минералкой, только что купленной в местном буфете. Она хранилась в холодильнике и была пусть не холодной, но, во всяком случае, прохладной. Одним махом выпив чуть ли не полбутылки, Крячко крякнул и вылил остатки себе на голову, подставив темя под струю вентиляционного воздуха.

– Провались этот китайский ширпотреб! – выругался он, когда голову обдало теплым ветерком.

Но все-таки стало легче, и Крячко откинулся на спинку кресла, обмахивая себя сложенной вдвое газетой «Спорт-экспресс».

Открылась дверь, и вошел Гуров – стройный, бодрый, подтянутый… Крячко неодобрительно покосился на своего друга. Его всегда поражало, как Лев умудряется в любое время выглядеть стильно и ухоженно? Дождь ли, слякоть, снег, морось – он всегда аккуратен, подтянут, ботинки блестят, короткие волосы лежат так, словно он только что от парикмахера. Вот и сейчас, несмотря на неимоверную жару, Лев одет в легкий, но строгий костюм, рубашка безупречно отглажена, и даже галстук он повязал новый, модный, с сиреневатым отливом.

Крячко опустил глаза и посмотрел на себя словно со стороны. М-да… В сравнении со стильным Гуровым он выглядит, мягко говоря, попроще… Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, рукава закатаны чуть ли не до плеч, от капель воды в нескольких местах расплылись темные пятна… Брюки помяты, а галстук в такое пекло Станислав сроду на надевал. Он запустил руку в свою шевелюру. Длинные, слегка намокшие спереди пряди падали на лоб. Пора, давно пора подстричься, но все времени не хватает. Да и, честно признаться, он терпеть не мог эту процедуру и всегда старался увильнуть от нее. До последнего старался, когда уже дальше невозможно было тянуть, и старый друг, а по совместительству начальник, генерал-лейтенант Петр Николаевич Орлов начинал делать замечания, что Станислав выглядит «не по форме». Гуров, бросая насмешливые взгляды, вставлял свои излюбленные едкие шуточки, на которые был мастер и которые Станислав всегда одобрял, когда они приходились на чей-то адрес, зато впадал чуть ли не в бешенство, когда они касались его самого.

Крячко снова перевел взгляд на приятеля. Гуров молча прошел к своему столу и, сразу же опустившись на жесткий стул, принялся перелистывать папку с каким-то делом. Крячко также молча наблюдал за ним. Гуров сидел с сосредоточенным видом, совершенно, кажется, не страдая от жары. Станислав поелозил в кресле, потом не выдержал и спросил:

– Тебе что, не жарко?

– Что? – Отрывая взгляд от папки, Гуров не сразу понял, о чем спрашивает его Стас.

– Не жарко, говорю? – повторил Крячко, яростно обмахиваясь своим самодельным «веером».

– Почему не жарко? Жарко. Просто я стараюсь этого не замечать. Голова другим занята, – проговорил Лев и снова уткнулся в свои бумаги.

Крячко недоверчиво хмыкнул. Теперь он уже из вредности не собирался оставлять Гурова в покое.

– Вы у нас теперь «светский лев»? – язвительно скаламбурил он, неприязненно сверля глазами галстук Гурова.

– Не понял, – покачал головой тот.

– В гламуре погрязли, – продолжал язвить Крячко. – Пижонские галстуки носите. Нам рядом с вами только лаптем щи хлебать!

– Тебя премии лишили, что ли? – усмехнулся Гуров. – Да вроде некому, Петр на юга укатил.

– Вот именно! – подхватил Крячко. – Он на юга укатил, а ты тут мучайся в душном кабинете! Хоть бы какой захудалый кондиционер установил, я сколько раз говорил!

– Зависть – плохое чувство, – заметил Лев.

– А я и не завидую, – тут же открестился Станислав. – Я просто за справедливость. Что, нет денег, чтобы кабинеты ведущих сотрудников оборудовать?