Гарольд Койл - Крещение огнем

— А ты что скажешь, Эмануэль?

— Нельзя упускать из виду тот факт, — проговорил полков­ник Барреда, — что успех этой операции даст обеим странам возможность с честью выйти из создавшегося тупика. Я полностью согласен с Альфредо. Слишком многое поставлено на карту, чтобы полагаться только на себя. Даже если американцы потер­пят неудачу, это даст мне предлог для того, чтобы начать перего­воры с ними.

Повернувшись, Молина подошел к столу и, взяв рапорт Бар- реды и Гуахардо, помахал им в воздухе:

— Надеюсь, вы оба понимаете: если американцы нам не пове­рят, у нас нет будущего. Светлое будущее народа Мексики, о котором мы мечтаем, превратится в позор и рабство, в будущее, где правят гринго и главари наркомафии. Разве к этому мы стре­мимся? — Положив бумаги, Молина снова отошел от стола.

Ответ Гуахардо прозвучал спокойно и решительно:

— Я лично отвечаю за то, чтобы все произошло именно так, как мы запланировали.

Подойдя к соратнику, Молина остановился и посмотрел на него долгим взглядом:

— Прости меня, дружище, но я не могу тебе позволить посту­пить так, как ты хрчешь.

Гуахардо медленно поднялся. Глядя другу в глаза, он медлен­но улыбнулся:

— Эрнандо, дорогой, я не прошу твоего разрешения. Я прошу только благословения.

Молина нахмурился: он понял, что Гуахардо не шутит.

— Очень скверно, Альфредо, что мы рещаем этот вопрос, не поставив в известность других членов Совета. Когда обо всем станет известно, ты понадобишься мне здесь, рядом, пока Эма­нуэль будет занят с американскими дипломатами.

Лицо Гуахардо осветилось улыбкой.

— То, куда я, как министр обороны, намерен отправиться, — военная тайна. А поскольку предстоящая операция — дело на­циональной безопасности, и поэтому ее подготовка ложится на мое ведомство, то я в ответе за ее исход.

Несколько секунд оба молча смотрели друг на друга. Не сдер­жавшись, Молина сжал ладони Гуахардо в своих.

— Ты дуралей, Альфредо! Старый упрямый дуралей. — На его лице показалась улыбка. — Ты даже не представляешь, как бы я хотел пойти с тобой... Когда отправляешься, дружище?

— Отправлю адъютанта с письмом к американцам и сразу же вылетаю в Солтельо.

Глаза Молины увлажнились, он крепко стиснул руки Гуахардо.

— Vaya con Dios, брат.

— Эй, сержант! Кто-то движется в нашу сторону по дороге и, к тому же, очень спешит.

Хотя большинство солдат у дорожного КПП не услышали, что именно кричал Терри Элисон, голос его прозвучал так прон­зительно, что все поняли: на горизонте появилась машина.

На бегу хватая оружие, бойцы отделения сержанта Даррела Джефферсона опрометью бросились по местам. Сам сержант, в расстегнутом бронежилете, метнулся к бункеру, где сидел Эли­сон. Добежав до укрытия, он прыгнул в узкое отверстие, чуть не заехав Элисону ботинком по заднице.

Тот слышал, как сержант влетел в бункер, но не обернулся. Наблюдая за приближающейся машиной, он сосредоточенно ус­танавливал на мешках с песком свою автоматическую винтовку. Даже когда Джефферсон заговорил, Элисон продолжал держать автомобиль на прицеле.

— Ну что, вояка, кто там едет?

— Какой-то "джип". Жарит прямо посередине, будто какая важная шишка.

Сержант достал из футляра бинокль и, опираясь локтями на мешки, поднес его к глазам.

— Вцдишь белый флаг?

— Даже два, сержант. По одному с каждой стороны бампера.

Даррел опустил бинокль и хмыкнул.

— Я и сам вижу. Думаешь, хотят потолковать?

Будто услышав его вопрос, "джип" замедлил ход и остановил­ся, не доезжая метров сто до бункера, ще сидели Джефферсон и

Элисон. Оба ясно видели, что в открытой машине сидят двое мексиканцев и смотрят в направлении бункера, видимо, ожидая от американских солдат каких-то действий.

— Скорее всего. Не самоубийцы же они, в конце концов. — Помолчав несколько секунд, Элисон вопросительно взглянул на сержанта: — Что будем делать?

— Оставайся здесь, а я пойду спрошу, что им нужно.

Выйдя из бункера, Даррел приказал остальным солдатам от­деления не открывать огонь. Потом взял с собой одного из них и зашагал к "джипу", заходя с противоположной от водителя сто­роны, а сопровождающему сделал знак держаться позади.

Подойдя к машине, сержант упер приклад винтовки в бедро, направив дуло вверх. У пассажира, офицера в новенькой форме, оружия в руках не было. Предположив, что офицер Говорит по- английски, Джефферсон решил обойтись без обычных, формаль­ностей: во-первых, перед ним — враг, а во-вторых, ему неизвес­тен чин офицера. Небось, второй лейтенант, не выше.