Гарольд Койл - Крещение огнем

— Блю-шесть, говорит Альфа-два-шесть. Будет исполнено. Сообщим вам, когда они будут у нас в руках. Прием.

Не дождавшись ответа ни от комаццира батальона, ни от Уитт­ворта, Нэнси сделала вывод, что им сейчас не до нее. Повернув­шись, она крикнула командирам отделений, чтобы они предуп­редили своих людей о скорой атаке с воздуха. Первым заметил самолеты Белл.

— Вот они, ЛТ!

Взглянув в указанном направлении, Козак увидела две быстро приближающиеся черные точки. Вот они увеличились в разме­ре, потом стали видны крылья. Когда самолеты оказались почти над головой, она узнала характерные очертания F-16. Не доле­тев до позиции взвода, они сбросили свой груз. "Господи, — испуганно подумала Нэнси, — ведь они попадут прямо в нас!". Борясь со страхом, она смотрела, как бомбы отделяются от са­молетов. И только когда сотни бомб мелкого калибра, высыпав­шиеся из раскрывшихся кассет, миновали расположение взвода и стали падать на дальней стороне арройо, она перевела дух. Хотя неприятеля она не видела, вторичные взрывы подсказали ей, что F-16 не промахнулись. Прошли еще несколько секунд, и, завершая сражение, в небе появился отряд штурмовых вертоле­тов.

Они справились! Второй взвод роты А, ее "Пыльные дьяво­лы" не подкачали! Теперь остается одно — узнать, во что им обошлась эта маленькая победа.

Притаившись в засаде, капитан Нино Гарса следил, как ко­лонна грузовиков 16-й бронетанковой дивизии, словно огромная змея, ползет по дороге, ведущей от Вальесильо на юго-восток. Полученные шесть часов назад сведения о том, что командный пункт дивизии снимается с места, оказались верными. Еще боль­ше радовало капитана то, что он правильно угадал, по какой дороге двинется колонна. Допусти он ошибку, оказалось бы, Что сто пятьдесят бойцов войск сельской обороны, которых он раз­местил вдоль дороги, напрасно провели в засаде несколько то­мительных часов. Бросив последний взгляд на дороіу, капитан Гарса постарался справиться с волнением — от предчувствия близкого сражения.

Окончательно овладев собой, он спустился со скалы, откуда следил за приближающейся колонной, и подошел к младшим командирам, которые собрались, чтобы получить от него последние инструкции.

— Запомните: не стрелять, пока не ударят минометы. Я при­казал им чередовать кумулятивные снаряды с осветительными, чтобы вы могли ввдеть дороіу. И еще раз напомните своим лю­дям: зеленая ракета — сигнал к атаке. Я выпущу ее только тог­да, когда условия дня атаки будут идеальными. Не нападайте на колонну по собственной инициативе, какой бы благоприятной ни показалась вам обстановка.

Гарса оглядел своих подчиненных. Они закивали в знак того, что поняли задачу. Капитан отнюдь не был снобом, однако он понимал, что большинство из вверенных ему людей — простые крестьяне и мелкие лайочники, и потому старался не только объяснять все предельно просто, но и не забывать, что у каждого дома есть семья, которую он должен кормить. И хотя эти люди, как и их деды, все до единого были истинными патриотами, готовыми умереть за свой дом и страну, Гарса никогда не забы­вал того, что сказал ему и другим командирам партизанских от­рядов полковник Гуахардо: "Да, нам нужны патриоты, готовые биться с оружием в руках. Но никогда не забывайте, что буду­щее страны могут строить только живые". Поэтому капитан Гар­са, кроме всего прочего, заботился о том, чтобы его подчинен­ные знали порядок рассредоточения и знали сигнал к его Началу.

— Как бы ни сложились обстоятельства, чем бы вы ни были заняты, — втолковывал он командирам, — как только я или мой заместителе выпустим красную ракету, рота, не медля, начинает рассредоточение. Не ждите ни меня, ни кого-то еще. Ведите своих людей на сборный пункт: пусть почистят оружие, закопа­ют его и отправляются по домам. Я сам свяжусь с вами, как только представится возможность. Ясно?

В последний раз кивнув, командиры взводов растворились в темноте: каждый поспешил к своим людям, чтобы вместе с ними ждать сигнал к началу атаки.

Примостившись среди наваленных коробок и амуниции, ка­питан Гарольд Керро мирно спал на заднем сиденье машины майора Найхарта. Для него слова "сон" и "движение в колонне" уже давно стали синонимами. С первых дней пребывания в ар­мии он обнаружил, что неспешный черепаший темп колонны, вместе с мерным гулом двигателя, часами работающего на одной и той же скорости, — самое лучшее в мире снотворное. Ему удавалось противиться сну минут десять, максимум — пятнад­цать. И хотя сон для солдата всегда — предел мечтаний, офице­ру в армейской машине не полагается спать йо время движения. Керро понимал, что стояло за этим правилом, но понимал и другое: никакие правила не властны над человеческой физиоло­гией. Поэтому он изобрел свою систему, позволявшую не проти­воречить ни тому, ни другому. После того, как его раз-другой пропесочили за сон во время движения, он приучил своих води­телей глядеть в оба: не появится ли поблизости офицер в чине майора и выше. Завидев старшего офицера, водитель был обязан тут же разбудить Керро.