Гарольд Койл - Крещение огнем

Прильнув к прицелу, солдат набрал побольше воздуха и на­жал на спуск. Внезапный свист ракетного двигателя и тарахте­нье малых двигателей системы наведения заставили солдат вто­рого отделения вздрогнуть от неожиданности. Приближение ра­кеты заметил только командир атакованного танка, но, как и предвидела Нэнси, сделать ничего не успел. Вцепившись в край открытого люка, он мог только в ужасе смотреть, как выпущен­ная отделением Маупина ракета неумолимо движется к цели. Она ударилась о плоскую крышу башни перед командиром тан­ка. И хотя тело его защищал люк, ничто не могло защитить голову и плечи, когда рядом взорвалась кумулятивная боеголов­ка ракеты "Дракон". Даже если полученные им ранения оказа­лись не смертельными, взрыв находившихся внутри танка боеприпасов завершил дело. В целях сохранности все заряды для главного орудия танка Т-72 держат под башней, во вращаю­щемся зарядном устройстве. Случилось так, что наводчик "Дра­кона" выбрал угол атаки, при котором создаваемая боевой час­тью ракеты реактивная струя угодила прямо в боеприпасы.

Люди Маупина увидели, как из люка взвился язык пламени и охватил тело командира. Потом, к их изумлению, танк тряхнуло с такой силой, что башня оторвалась и взлетела в воздух. Солда­ты забыли о летающих вокруг осколках и, разинув рты, устави­лись в небо, где кувыркалась башня. Они впервые видели, как взрывается танк.

Бойцы остальных двух отделений слышали грохот взрыва, со­крушившего первый вражеский танк, но были слишком заняты, чтобы наблюдать за его последствиями: они готовились пустить в ход противотанковые ракеты АТ-4. Первое отделение уже на­несло свой удар, а третье не могло открыть огонь, пока цель не удалится на достаточное расстояние. На несколько секунд время словно остановилось. Оглянувшись, чтобы посмотреть, что про­изошло с шедшим позади танком, командир машины, поравняв­шейся с отделением сержанта Стрейцджа, случайно поднял гла­за и вдруг увидел прямо над собой солдат противника. Зрелище получилось трагикомическое: вытаращив глаза, танкист замер, глядя, как сержант наводит на его танк две ракеты АТ-4. Его панический вопль услышали и экипаж, и солдаты Стрейнджа. И только когда он потянулся за автоматом, сержант, недолго ду­мая, поднял винтовку и, сняв ее с предохранителя, выпустил короткую очередь. Раненый в плечо и спину, командир рухнул в открытый люк, а танк, не останавливаясь, продолжал двигаться по дну арройо. Когда он удалился на достаточное расстояние, Стрейндж скомандовал своим подчиненным: "Пуск".

Обе ракеты ударились в перекрытие машинного отсека и взор­вались. И хотя зрелище получилось не столь эффектное, как у первого отделения, танк загорелся и остановился. Стрейндж и его люди с винтовками и автоматами наготове, не спуская глаз с горящей машины, долго ждали, когда появятся члены экипажа, чтобы не дать им уйти. Но никто так и не выщел. Из подбитой машины раздавались пронзительные крики горящих заживо тан­кистов, больше похожие на звериные вопли. Убедившись, что экипаж танка выбрал смерть в огне, пехотинцы испытали чув­ство, похожее на разочарование.

Лейтенанту Козак было не до подобных переживаний. Она заметила, что слева отделение Зиглера уже нанесло удар по сво­ему танку. И вдруг почему-то они выпустили по цели еще две ракеты. Позади второго отделения поднимались клубы черного дыма. Там вступили в бой "Брэдли" сержанта Риверы.

Подозвав Белла, Нэнси стала осматриваться вокруг, ожидая, пока он подойдет. Взгляд ее задержался на противоположной стороне арройо, откуда появлялись вражеские танки. Если рань­ше она опасалась, что не удастся вовремя развернуть взвод и атаковать машины неприятеля, то теперь у нее появилась новая причина для беспокойства: а вдруг танков осталось еще много, и они сосредотачиваются, чтобы нанести удар? Где же артилле­рийская поддержка, которую она запросила? Как только Белл передал микрофон, лейтенант настроила рацию и вызвала Риверу.

Но вместо взводного сержанта ответил его помощник, сер­жант Кашински. Козак была озадачена:

— Альфа-два-один-Альфа, говорит Альфа-два-шесть. У вас есть связь с Альфа-два-четыре? Прием.

После короткой паузы Кашински ответил:

— Два-шесть, говорит Два-один-Альфа. Альфа два-четыре под­бита. Прием.

До Козак не сразу дошел смысл слов Кашински — настолько буднично они прозвучали. "Брэдли" взводного сержанта подбита! Как это могло случиться?

— Альфа-два-один-Альфа. Насколько серьезно поврежден Аль- фа-два-четыре? Он на ходу? Прием.