Гарольд Койл - Крещение огнем

Однако Длинный Эл был любителем маневра и предпочитал одерживать победу, используя гусеницы танков, а не их орудия. Ему хотелось атаковать к югу от Сьерра-Пикачос, где открытая местность давала моторизованным частям больший простор для маневрирования. Мексиканцы, у которых моторизованные войс­ка всегда были слабым местом, а современного бронебойного оружия нет и в помине, будут быстро смяты танковой атакой.

Пристрастия Длинного Эла совпадали с приказом Министер­ства сухопутных сил, призывавшим, по мере возможности, избе­гать крупных столкновений, влекущих за собой большие потери и затяжные бои. Этот приказ и ограничения, наложенные на авиацию, согласно которым, дальность ее действия не должна превышать пятидесяти километров от передовой, несказанно возмущали Скотта: можно подумать, что они должны бить врага, но не слишком усердствовать із этом. Длинный Эл тоже считал, что смешно вводить такие ограничения, когда дело доходит до настоящих боевых действий, нр у него не было выбора — толь­ко подчиняться приказу.

Теперь, когда время дискуссий истекло, и успех или неудача завтрашнего боя зависели от капитанов и лейтенантов, Длинный Эл и Диксон невольно сравнивіали свою операцию с кампанией 1846 года. Больше всего их донимало огромное количество ру­ководителей, которые, находясь вне театра боевых действий, ак­тивно вмешивались в ход операций. Если бы Тэйлор, возглав­лявший кампанию 1846 года, был вынужден подчиняться всем приказам нынешнего президента и его окружения, 16-я броне­танковая дивизия готовилась бьГ сейчас захватить Канзас-Сити, а не Монтеррей.

Когда после неожиданного марша объявили, что через десять минут начнется наступление, второй лейтенант Нэнси Козак не ощутила особого волнения. Отчасти это объяснялось тяжелым переходом, когда 2-й батальон 13-го пехотного полка за одну ночь должен был переместиться из Вальесипьо, где стоял диви­зионный резерв, на свое нынешнее место, позади Третьей брига­ды. Сюда батальон прибыл, когда солнце только-только подня­лось над горизонтом. Вопреки ожиданиям командира, его часть не бросили в битву, разворачивающуюся вокруг Нуэво-Репуэб- ло, а снова оставили в резерве. Пока батальон находился в пути, ситуация резко изменилась. Командир Третьей бригады, кото­рый к моменту прибытия в его расположение 2-го батальона 13- го пехотного полка рассчитывал завершить стремительный про­рыв, неожиданно встретил ожесточенное сопротивление мекси­канцев, и это спутало все карты.

На летучке, созванной капитаном Уиттвортом после возвра­щения с КП батальона, Нэнси Козак узнала, что мексиканцы не собираются сдаваться без боя. Просто их войска, противостоя­щие броску Третьей бригады на юг, под покровом ночи перешли на новые позиции. Когда утром головные части американской армии не обнаружили мексиканцев, они сделали вывод, что про­тивник отступил. Получив приказ перейти от атаки к стреми­тельному преследованию, два головных батальона Третьей бри­гады стали перестраиваться на ходу, и в это время наткнулись на настоящие позиции мексиканцев. Возникшее в результате заме­шательство, усугубленное упорным сопротивлением противника и неразберихой, привело к тому, что продвижение Третьей бри­гады сначала замедлилось, а потом и вовсе остановилось. Решив, что не стоит рыскать в темноте вслепую, подвергая своих людей смертельной опасности, комаццир отдал приказ выйти из сопри­косновения с противником и перейти к обороне. Наступление возобновится, когда рассветет, причем силами только тех под­разделений, которые уже вступили в бой. А до тех пор, пока ситуция не прояснится окончательно, 2-й батальон 13-го пехот­ного полка будет оставаться в резерве, как и прежде, с первого дня вторжения американской армии в Мексику.

Лейтенант Козак решила, что это не так уж плохо. Она чув­ствовала: дела у нее во взводе обстоят не лучшим образом. И хотя она Затруднялась точно сказать, что тут не так, ей не нра­вилось, как ведут себя ее люди в последние дни. Сама она мо­рально была готова к бою, но не могла бы поручиться за готов­ность своих подчиненных, и особенно — взводного сержанта Риверы. С тех пор, как они вошли в Мексику, ее подчинённых будто подменили.

Коща накануне она поделилась своими наблюдениями со штаб- сержантом, он, проявив в разговоре с ней редкую откровенность, сказал, что людям не терпится заняться чем-нибудь стоящим, они застоялись и рвутся в бой. Перспектива получить ранение или даже погибнуть никого не пугала. Конечно, хотелось бы вернуться домой, в Штаты, живыми и здоровыми, но пройти всю кампанию, терпеть лишения и невзгоды, не говоря уже о разлуке с семьей, и не иметь возможности кого-нибудь прикончить — это же просто ни в какие ворота не лезет.