Гарольд Койл - Крещение огнем

На мгновение в комнате повисла неловкая тишина — так бы­вает, когда сильные чувства остаются невысказанными. Кашля­нув, Альфредо снова предложил Джен кофе. Ей больше не хоте­лось, но она согласилась. Полковник с явным облегчением встал, принес кофейник и наполнил чашки. Потом заговорил о другом.

— Вам известно, сеньорита Филдс, что вы — единственная из американцев, кто после двадцать девятого июня взял на себя труд поговорить с каждым членом Совета?

Джен об этом не думала. Просто ей нравилась сама идея — как основа для серии репортажей. Но когда смысл сказанного дошел до ее сознание, она восприняла это как пощечину. Что он говорит? Что никто, ни один из представителей ее страны, сол­даты которой уже идут по мексиканской земле, не удосужился поговорить с теми, кого считают врагами? Не может быть! Глядя на Гуахардо, который снова сел напротив, Джен сказала, что слышала, будто государственный секретарь США трижды встре­чался с министром иностранных дел Барредой, а специальный представитель Белого Дома два раза посещал председателя Со­вета полковника Молииу.

Усмехнувшись, Альфредо откинулся на спинку кресла.

— Вы плохо меня слушали, сеньорита. Ведь я сказал "погово­рить". А ваши представители не разговаривали — они поучали, угрожали и даже пытались диктовать свои условия. Но сесть и поговорить, как мы с вами, — нет, ни разу. Ни в июле, ни в августе — никогда. Разве можно вести конструктивный диалог, если собеседник заранее убежден, что происхождение, положе­ние и культура дают ему право смотреть на нас сверху вниз? Каждый из представителей вашей страны был образованным человеком и, тем не менее, думал — нет даже не думал, а был уверен, — что он прав, а мы — нет. Ни один из представителей, посланных Вашим президентом, так и не смог избавиться от мысли, что люди, с которыми он разговаривает, — то есть мои соратники — невежественные солдафоны, несведущие ни в по­литике, ни в дипломатии. Как Линдон Джонсон в свое время видел в Хо Ши Мине невежественного крестьянина и террорис­та, и строил свою политику, исходя из этого, так и ваши пред­ставители видят в нас мелких диктаторов и шутов гороховых.

Полковник замолчал, поймав себя на том, что в голосе его звучат горечь и злость. По лицу Джен он увидел, что и она заметила это. Сжав ручки кресла, Гуахардо устремил взгляд в пото лок и несколько раз глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки. Успокоившись, он покосился на Джен: она ждала, глядя на него широко раскрытыми глазами.

— Прошу прощения, сеньорита Филдс. Очень уж трудные нынче времена. Я не хотел ни пугать вас, ни срывать на вас свое раздражение. Боюсь, своей несдержанностью я испортил нашу приятную встречу.

Джен покачала головой чи пожала плечами, показывая ему, что все в порядке.

— Не могли бы вы, сеньорита Филдс, в качестве личной услу­ги сделать для меня еще кое-что?

Джен кивнула в знак согласия.

— Ваше ЦРУ наверняка узнает, что вы побывали у меня: я и не старался держать нашу встречу в тайне. Так вот, люди из ЦРУ, скорее всего, свяжутся с вами. Тогда скажите им, пожа­луйста, что у вас есть послание президента Мексики, но оно носит личный характер и предназначено исключительно для ушей президента США.

Джен широко открыла глаза. Черт возьми, а ведь Джо Боб оказался прав. Зачем только она полезла в это дело? Теперь она вляпалась серьезно: тайные послания, ЦРУ и еще Бог знает что. Тем не менее, она еще раз кивнула и обещала сделать все, что от нее зависит. А что еще ей оставалось? Она стала пленницей обстоятельств. На миг Джен представила себе, как принцесса Лейла велит Дарту Вейдеру [4] Персонаж фильма американского режиссера Дж. Лукаса "Звездные войны". катиться ко всем чертям, но Этот пример мало ее вдохновил.

Но не ощущение собственной беззащитности заставило ее со­гласиться. Джен привлекла возможность сделать что-то важное, что-то, способное приблизить окончание войны. Это было не­что большее, чем долг перед Богом и своей страной, хотя она подумала и об этом. Ей представлялся случай сделать что-то такое, что избавит Скотта от смертельной опасности. Одно это заставило Джен, не задумываясь, взяться за поручение Гуахардо.

— Расскажите своему президенту о нас. Расскажите, что вы о нас думаете. Постарайтесь, чтобы у него создалось впечатление, что мы — живые люди, а не просто члены правительства вра­жеской державы. Потом расскажите о том, что вы здесь видели, что вы думаете о Мексике и о наших планах. Если он позволит вам высказать все это, передайте ему следующее. Мы не хотим конфликта с Соединенными Штатами. Будущее наших стран, как и наше прошлое, тесно переплетаются. Нам не прожить друг без друга: слишком многое нас роднит. И американцы, и мекси канцы считают себя великими нациями, гордятся своим насле­дием и мечтают о лучшем будущем. Все, о чем мы просим, — позволить нам жить в мире, приближая это будущее и действуя по собственному усмотрению. Мы не просим ни о чем, кроме мира и уважения. И еще, сеньорита Филдс, передайте ему: если он не сочтет нужным удовлетворить нашу просьбу о мире, у нас не останется иного выбора, как отстоять его на поле боя.