Гарольд Койл - Крещение огнем

Я как можно скорее вылетел из Виктории и последовал за президентским "Боингом" на своем вертолете. По пути я полу­чил сообщение перехватчиков о том, когда и где упал самолет президента. До моего прибытия они вели наблюдение за местно­стью. Командир звена доложил, что, насколько они могут су­дить, никто не прибыл в район аварии раньше меня. И когда вертолет приземлился, те, кто был со мной, тоже убедились в этом. — Закончив рассказ, Гуахардо откинулся в кресле.

На мгновение в комнате повисла тишина. Молина ждал продол­жения, и когда его не последовало, тихим, едва заметно дрогнув­шим голосом задал вопрос, который терзал его больше всего:

— Удалось ли тебе лично удостовериться в том, что прези­дент мертв?

В другой обстановке Альфредо вспылил бы и не стал отве­чать на столь глупый вопрос. Но сейчас обстановка требовала точности. Осуществляя сложный и стремительный план, направ­ленный на то, чтобы обезглавить правительство Мексики и за­менить его Советом тринадцати, полковники постоянно находи­лись под угрозой разоблачения. В такой ситуации ничего нельзя было принимать на веру, поэтому приходилось подтверждать оче­видное.

Прежде чем ответить, Гуахардо поднял взгляд к потолку.

— Когда самолет упал, он находился почти в вертикальном положении, носом вниз, и поэтому сложился в гармошку. По­пробуй. представить себе огромный "Боинг-727", спрессованный в груду металла, размером меньше одной пятой его обычной длины.

Гуахардо помолчал, чтобы собеседник лучше усвоил эту ин­формацию.

— Почти сразу же вспыхнул пожар, охвативший не только обломки самолета, но и всю прилегающую местность. Когда я прибыл, огонь еще бушевал. Расплавленный алюминий и иско­реженные обломки спеклись в огромную тлеющую глыбу. Сумей я даже подобраться ближе, все равно у меня не было никакой возможности определить, какие из обугленных останков при­надлежат президенту.

Обратив немигающий взор на Молину, он добавил:

— Сомневаюсь, что это смог бы сделать даже лучший из на­ших патологоанатомов.

После этих, слов оба погрузились в молчание. Молина загово­рил первым:

— Прости, дружище, что я так дотошен. Просто мне было необходимо услышать это. Сам понимаешь — меня до сих пор преследует кошмар — переворот в России несколько лет назад, который закончился провалом.

Не глядя на него, Гуахардо покачал головой и ответил:

— Русские сваляли дурака. Им не хватило пороха сделать то, что от них требовалось. — Ухмыльнувшись, он посмотрел на Молину. —- Знаешь, это даже забавно. Те самые люди, которые ввели в обиход поговорку: "Не разбив яиц, яичницы не изжа­ришь", — не нашли в себе смелости устранить Ельцина и Горба­чева. Кто бы мог подумать, что мы доживем до такого дня, когда шеф КГБ не решится спустить курок?

Эрнандо вздохнул и с усмешкой проговорил:

— Да, кто бы мог подумать... Ну что ж, дружище, по крайней мере, мы учимся на их ошибках. Похоже, никто из наших брать­ев не страдает от недостатка храбрости.

Потом Альфредо, лицо которого снова превратилось в бес­страстную маску, без обиняков спросил, сколько еще времени ему и другим членам Совета тринадцати придется делать вид, что смерть президента была простой случайностью, а не первым ударом, нанесенным новой революцией.

Молина, обрадованный тем, что полковник сменил тему, улыб­нулся:

— Скоро, дружище, уже совсем скоро. Сегодня в полдень я сделаю официальное заявление. А пока будем молчать. Наша хитрость удалась. Все крупные чиновники, как и руководство оппозиционных партий, узнав о том, что самолет Монтдльво исчез, ринулись в свои кабинеты. Похоже, всем им не терпелось выяснить, нельзя ли продвинуться хоть немного вверх в резуль­тате смерти президента, и никто из них не был готов к приему, который их ожидал.

"Да уж, — подумал Гуахардо, — многих наверняка потрясло то, что они обнаружили в своих кабинетах". Он ясно представ­лял себе, что там проиходило. После сообщения о смерти Мон- тальво его советники и помощники, как и лидеры ОСПМ и ПНД, кинувшиеся в свои офисы, обнаружили там молодых офицеров, которых подобрали специально для этой цели члены Совета три­надцати. В каждом кабинете офицер, вместе с которым были двое или трое вооруженных солдат, поступал с его хозяином согласно приказу: либр сажал ошеломленного чиновника под арест, либо, как выражались в своих секретных донесениях со­трудники ЦРУ, "прямо на месте поражал объект, нанося ему непоправимый ущерб". Немногие успевали понять, что это — те самые люди, которые, спровоцировав рабочие волнения, спо­собствовали углублению кризиса, подготовившего почву для но­вой революции. Теперь, когда все уже произошло, Альфредо был согласен: лучше действовать такими методами, чем навод­нить страну бандами вооруженных солдат, которые рыскали бы повсюду и убивали всех, кто попадался под руку.