Гарольд Койл - Крещение огнем

Вызов на остров Саут Падре для встречи с Делапосом, как и известие о том, что утром войска США вошли в Мексику, не­сказанно обрадовали Рэндела. Ожидая мексиканца в ресторане, он дивился причине своей радости, поскольку быстро понял, что эта внезапная эйфория представляет собой нечто большее, чем просто удовлетворение человека, чья сложная и хорошо оплачиваемая работа приближается к концу. Ему и раньше до­водилось заканчивать работу, зачастую она бывала и посложнее нынешней, но подобного чувства он не испытывал никогда. Нельзя было объяснить это ликование и скорым возвращением в люби­мый Вермонт, хотя перспектива оказаться в горах в пору листо­пада сама по себе сулила радость. И только встретив Делапоса и узнав от него, что Аламан, вместо того, чтобы закончить камі­нню провокаций и террора, решил придать ей новый, еще более грозный размах, Чайлдресс окончательно понял, почему его так радовала мысль, что его роль сыграна. Хотя Рэндел, как и другие наемники-американцы, состоявшие на службе у Хозяина, не прй- знался бы в этом даже себе самому, тем не менее, он так и не смог по-настоящему примириться с тем, что приносит смерть соотечественникам. Совесть не давала ему покоя ночью и днем. И доклад, который лежал перед ним, как и новые распоряжения эль Дуэньо, только укрепляли эту мысль.

Документ, который передал ему мексиканец, был датирован тремя днями позже столкновения Лефлера с Национальной гвар­дией; в нем подробно излагалось то, что полковник Гуахардо называл стратегией победы. Подготовленный министром оборо­ны и министром иностранных дел, этот доклад содержал не только стратегию защиты страны, но и план действий Совета по укреплению его полной и безоговорочной власти как единствен­ного законного правительства Мексики.

Во вступительной части ясно и недвусмысленно заявлялось, что без предварительной помощи свыше Мексика не может рас­считывать на победу над американской армией. Правда, дальше утверждалось, что пока Совет тринадцати и народ Мексики дей­ствуют трезво и осмотрительно, политическая победа останется за ними, а это важнее всего. Ссылаясь на опыт американцев во Вьетнаме, полковник подчеркивал: несмотря на то, что амери­канская армия ни разу не проиграла решительного сражения Вьетконгу или Народной армии Вьетнама, в политическом смысле она потерпела полный крах. В отчете ставились под сомнение свидетельства военной доблести, которую американцы проде­монстрировали недавно в Гренаде, Панаме и в Персидском зали­ве: отмечалось, что во всех трех случаях их противники недо­оценивали готовность американцев пустить в ход новейшее ору­жие и эффективность этого оружия и переоценивали собствен­ную военную мощь. И, что еще важнее, правительства этих стран не обладали той всенародной поддержкой, которая необходима для ведения длительной войны. Выражаясь словами Гуахардо, "американцы победили в Персидском заливе не потому, что ока­зались сильнее в техническом смысле, а потому, что им удалось сломить волю неприятеля. В Мексике, как это уже было во Вьет­наме, американцы обнаружат: пусть у нас мало техники, зато наш народ не сломить. Народ, который не смирился с пораже­нием, победить невозможно".

Основную часть доклада составляло изложение ловких воен­ных и политических ходов, имеющих под собой реальную осно­ву. Все это, вместе взятое, вызвало бы слезы восторга даже у Макиавелли, флорентийского мыслителя, жившего в пятнадцатом-шестнадцатом веках, который возвысил военную и полити­ческую стратегию до уровня искусства. Прекрасно понимая, что американскому президенту никогда не удастся получить у Конгресса и народа той поддержки, которая необходима для официального объявления войны, Барреда, ссылаясь на прошлые вторжения американцев в Мексику, высказывал предположение, что для оправдания нынешней интервенции президент выдвинет версию об обеспечении безопасности. Гуахардо, в свою очередь, отмечал: как и Уинфилду Скотту в 1848 году, и Джону Першин­гу в 1916 году, американской армии не хватит сил, чтобы окку­пировать всю Мексику. Поэтому она захватит лишь ту часть, которую сочтет необходимой для осуществления намеченной цели, то есть защиты своего народа, собственности и страны.

Величину оккупированной территории и ее местоположение будут определять три ключевых момента. Первый — количество вооруженных сил, необходимых для того, чтобы захватить и удер­живать этот район. Поначалу будуг введены регулярные сухо­путные войска в составе двенадцати дивизий и корпус морской пехоты в составе еще двух дивизий. Из них развернуть удастся только семь сухопутных дивизий и одну дивизию морских пехо­тинцев, поскольку две сухопутные дивизии по-прежнему нахо­дятся в Европе, одна — в Корее, а две воздушно-десантные дивизии невозможно перебросить в Мексику по той простой при­чине, что это лишит их возможности реагировать на непредви­денные осложнения в других "горячих" точках планеты. Исполь­зование же резерва и сил Национальной гвардии ограничено как законом, так и их неготовностью к боевым действиям.