Сергей Зверев - Взрывной коктейль

– Я в тире отлично стрелял и из десяти мишеней выбивал девя…

– Слышь, здоровяк, я тебе сейчас такой тир устрою! – Свешников поднялся, сжимая кулаки. – До самой старости пневматические пукалки будешь со страхом вспоминать! – Оглядев всех освобожденных, он едва ли не прорычал: – Сказано вам – мешать только будете! От вас, образованных, требуется одно: залечь в случае перестрелки и бежать со всех ног в случае отхода. На этом все. Кто не послушается и начнет играть в героя, того даже хоронить не будем, зверье сожрет.

Андронова откатилась от своей позиции, потянула в сторону маскировочный куст. Сообщила:

– Пятого ведут. Вроде целый, даже не хромает.

Лавров поднялся, закончив выбирать автомат, отпихнул ногой остальные. Известил, распихивая «магазины» по карманам:

– Встаем, господа ученые. Пора в путь. Основной отдых будет после рассвета, а сейчас – даже и не думайте о перекурах.

Через минуту в лагерь втолкнули еле живого очкарика. Он шатался, пот тек в три ручья, дыхание вырывалось с хрипами. Следом зашел один из провожатых, заметил Лаврова, подошел к нему и сообщил:

– Уходите быстро. Скоро здесь местных военных полно будет. Товарищ майор привет передавал. Вилла сожжена, от наркоты с лабораторией и следа не осталось.

Не дождавшись ответа, выскользнул из лагеря, и в отдалении лишь негромко зашелестела сухая листва. Все стихло.

Батяня оглядел приведенного с головы до ног, но говорить ничего не стал – расспросы потом. Свешников тоже никак не прореагировал, наверняка сейчас настраивался на долгий переход. Лишь четверо ученых исподлобья рассматривали пятого, но молчали, помня наставления усатого капитана, не пытались как-то выказать свое отношение к бывшему коллеге.

– Наталья, у тебя стимуляторы остались? Этого уколоть бы надо, а то сдохнет после первого же километра.

– Остались.

– Двойной ему сделай. Пусть пар из ушей валит, но дойти должен.

Только что приведенный кое-как сглотнул, с перерывами, загнанно дыша, поднял усталые глаза под запотевшими очками:

– Опять… опять идти?

Андронова ободряюще хлопнула очкарика по спине и достала из своей аптечки стимулятор:

– Не боись, умник, сейчас как птица полетишь. Минуты через две – даже потеть перестанешь.

…Начинало светать. Батяня, поднявшись на небольшой холм, поросший высокой жесткой травой, оглядел прилегающие джунгли. Не обнаружив ничего подозрительного, дал знак остальным двигаться. Сам же, по-прежнему пристально наблюдая, остался на месте, готовый открыть стрельбу в случае чего и дать возможность своим отступить в укрытие.

Сельва теперь казалась непролазной до жути.

Вдобавок пятеро, не приспособленных к суровым условиям, затормаживали продвижение. Стимуляторы, конечно же, действовали, настроение у освобожденных улучшилось, открыло второе дыхание, но вот… вот брести в темноте и не наталкиваться на препятствия сложно. Все пятеро уже откровенно ныли во весь голос и жаловались на тяжелую судьбу, большое количество коварных корней из-под земли, низко нависшие ветви, стаи москитов и прочие неудобства. Постоянно слышались стоны и вскрики, частенько – глухие удары по стволам деревьев. Скорее всего – лбом…

Ближе к рассвету осталось лишь желание дожить до привала, стимуляторы постепенно прекращали свое действие, идти становилось все труднее и труднее.

Десантники чувствовали себя привычно, не впервой по ночной сельве передвигаться, да и не спотыкались: приборы ночного видения позволяли замечать препятствия. Запасной прибор поначалу дали Малышевой, но тот вскоре вышел из строя – был разбит при неуклюжем падении. Горевать не стали, ни к чему теперь что-то держать про запас, совсем скоро в России окажутся. Мерно двигались вперед, по очереди проверяя сельву на предмет засад или каких-то ловушек, помогали подниматься упавшим, подгоняли отстающих, выискивали наиболее ровные участки для прохода, ну и само собой следили за хищниками – не дело это, вызволить пятерых без потерь из виллы Барона и потерять кого-то в результате нападения голодного зверя.

Свешников теперь не ругался, хотя в начале пути едва до смерти не запугал Меньшикова, обещая ему столько пыток и пинков, что тот верил всему, особенно когда был поднят за шкирку и бесцеремонно перекинут через ручей: идти вброд он побоялся, все выискивал сухое место.

Начинало светать. Сельва просыпалась, уже не требовались приборы, рассеянного света хватало. В полумраке, иногда мелькая в просветах, двигались освобожденные, слышалось их сиплое дыхание. Под их глазами залегли темные круги, вряд ли они теперь сами себя в зеркало узнают, настолько изменились и осунулись. Что ж, хороший урок на будущее, наверняка сто раз подумают, прежде чем совать нос в подобные места планеты.