— Объясняю план, — сказал я. — Когда причалят, влезем к ним с кормы. Они потащат ребят, не до нас будет. Перенесут в кубрик, больше некуда. Когда отчалят, возьмешь на себя штурвального. И если кто останется на палубе — тоже. А я займусь остальными.
— Давай наоборот, — предложил Трубач. — Их же там будет трое да плюс угонщик.
— Отставить. Через двадцать минут направишь буксир прямо в берег, посадишь на мель. После этого сразу переключайся на кубрик. Задачу понял?
— Понял. — Он наклонился, как бы поправляя штанину, и плюхнул мне на колени что-то тяжелое. — Пусть хоть это у тебя будет.
Я, даже не взглянув, уже знал, что это такое. Ну, конечно: кольт-коммандер 44-го калибра. Тот самый, в подарочном варианте, с витрины никосийской фирмы «Секъюрити». Ну, народ! Что говори, что не говори!
— Трубач, твою мать, — сказал я. — Лучше бы ты пианино купил!
— Зачем? Я на нем плохо играю.
— За это не сажают. А за пушку сажают! А если бы тебя с ним прихватили? Все дело бы завалил!
— Не прихватили же, — буркнул Трубач. — Я его в саду прятал.
Очень хотелось мне высказать все, что я по этому поводу думаю, но времени на политико-воспитательную работу уже не было. Я сунул кольт за спину под ремень джинсов, на самых малых оборотах обогнул сейнер и протиснул наш глиссерок между сваями причала. Здесь двигатель пришлось совсем заглушить. Отталкиваясь руками от осклизлых балок, облепленных ракушками, мы перегнали лодку почти к самому концу причала и привязали к свае. Расчет был на то, что буксир подойдет не носом, а сбоку, и никто не заметит, что там белеет под настилом, а если даже заметит, не обратит внимания.
Так и вышло. Буксир плотно притерся к причалу. Пока наверху топотали и матерились, мы с Трубачом прыгнули с поперечной балки в шлюпку, а с нее вползли на корму и притаились за буксировочной лебедкой. Прямо перед нашим носом четверо мужиков протащили, как кули, Артиста и Боцмана и снесли их по лесенке в кубрик.
Трое остались в кубрике, а четвертый тут же выскочил, прогрохотал ботинками по железной палубе и скинул с причального кнехта швартов. После чего прыгнул на отваливающий от причала «Р-35», остановился у борта и закурил.
Докуривал он уже в воде: Трубач ужом скользнул по палубе, взял его за щиколотки и перебросил через перильца. И тут же метнулся к капитанской рубке, прижался спиной к стене рядом с трапом, ведущим в рубку. И вовремя: из дверцы высунулся капитан или штурвальный и завертел головой, всматриваясь в слабо разреженную неполной луной темноту и пытаясь понять, в самом деле что-то упало в воду или ему показалось. В следующую секунду он уже сам бултыхался в море.
Удобно все-таки на воде работать. Выбросил человека — и можно уже не опасаться, что он вскочит и снова кинется на тебя, демонстрируя какое-нибудь устрашающее кунг-фу.
Буксир рыскнул, но Трубач уже подхватил штурвал и повел посудину в огиб причала в сторону Лимасола.
Отсчет двадцати минут начался.
Я подобрался к открытому по случаю теплой погоды и почти полного штиля иллюминатору и заглянул в кубрик. Артист и Боцман сидели на койке, спеленутые, как дуси, поросячьи хари на их лицах, слегка сбившиеся на сторону, лучились доброжелательством. Два мужика в майках-тельняшках сноровисто обыскивали их. Им было лет по тридцать. Крепенькие такие, с хорошими бицепсами на обнаженных загорелых руках, без татуировок, с нормальными прическами, один с аккуратно подстриженными усами. Чем-то знакомым от них веяло.
Офицерской казармой.
Тренировочным лагерем.
«Альфой».
Усатый извлек из кармана Артиста радиопередатчик и протянул кому-то третьему — третий сидел или стоял у противоположной стенки кубрика и из иллюминатора был мне не виден, а всовывать голову внутрь я, понятно, не мог.
— Вот, — сказал усатый. — Больше ничего нет.
— У этого тоже, — добавил его безусый напарник, обыскивавший Боцмана.
— Хорошая штучка, — проговорил третий, разглядывая, вероятно, рацию. — Двенадцать каналов. Зона действия не меньше десяти километров… А ну-ка… Я — Море, вызываю Берег. Как слышите меня? Прием!..
У меня появилось искушение ему ответить, но я сдержался.
— Я — Море, вызываю Берег, — повторил третий. — Берег, ответьте Морю. Прием!..
Берег безмолвствует… Что ж, давайте посмотрим на наших гостей. Снимите маски!
Из-под розовых хрюш появились хмурые лица Артиста и Боцмана.
— Какие люди! Вот это сюрприз! — вполне, как мне показалось, искренне изумился третий. — Да это же наши друзья-спортсмены! А вот тут я уже чего-то не понимаю. Каким образом вы оказались в фургоне? И в таком виде! Что вы делали в отеле «Малага»? Кто вас связал? Я не сомневался, что ваши друзья Пастухов и Ухов вытаскивают из отеля нечто совершенно неординарное. Поэтому и позволил себе предпринять некоторые действия, чтобы удовлетворить свое любопытство… — Угнали чужой фургон, — вставил Артист. — Очень некрасиво.
Читать дальше