Илья Рясной - Ночь длинных ножей

— Значит, стреляешь хорошо, — кивнул Джамбулатов.

— Стрелять люблю.

— А убивать?

— Убивать люблю, — кивнул Ибрагим, лицо его нервно скривилось, в мутных глазах появился проблеск. — Неверного убиваешь — ближе к Аллаху становишься.

Он помолчал, потом посмотрел на Джамбулатова и сообщил с детской непосредственностью:

— Ты — тоже враг. Ты не чтишь Аллаха.

— А ты чтишь?

— Я чту. И я все знаю.

— Уникальный случай. Тогда ты мудрее самого пророка. Тот знал далеко не все.

— Вы все плохо верите.

— И Синякин?

— И Абу тоже.

— Почему?

— Аллах запретил пить. А он пьет. Пьет американскую водку. И музыку неверных слушает. И плохо молится. Он не прав.

— А он не подвесит тебя за ребро, если услышит? — спросил Джамбулатов, с усмешкой думая, какого птенчика пригрел под своим крылышком Синякин.

— Не подвесит, — замотал головой Ибрагимка. — Тебе не поверит.

— Ясно…

— Я бы тебя убил, — приблизившись к Джамбулатову и оскалившись, произнес негромко Ибрагимка. — Только Абу не дает…

— Спасибо.

— За что?

— Что предупредил.

— Ха-ха, — захохотал придурковато Ибрагимка и, вынув из необъятных шаровар «лимонку», подергал ее за чеку. — Я не боюсь смерти.

— Ну и дурак.

Ибрагимка больше ничего не сказал. Обернулся и отправился к камере, где сидел американец.

— Э, американ, — крикнул он. — «Лимонка» хочешь? «Ох, надо с ним держать ухо востро», — подумал Джамбулатов.

Когда Алейников и группа сопровождения вернулись из Таргуна, на них смотрели напряженно, с каким-то мистическим страхом. И их преследовал один назойливый, нервирующий, как жужжание ночного комара, от которого никак не отмахнешься, вопрос:

— Как там было?

Взрыв Таргунского ВОВД стал для всех шоком. Каждый из воюющих в Чечне примерял эту ситуацию на себя и в очередной раз осознавал, насколько близко соседствуют здесь жизнь и смерть.

На все вопросы Алейников только отмахивался:

— Съездил бы да посмотрел.

— Как хоть сам?

— Нормально…

Нормально… Очередная страшная страница этой войны перевернута. Люди, которых ты только успел узнать, ушли, разнесенные взрывом заложенной в тот проклятый «Урал» взрывчатки. Что же, не время скорбеть…

Алейников углубился в повседневные дела, пытаясь отвлечься от дурных мыслей, но иногда прокатывала по телу холодная волна, вновь ощущался будто наяву вкус бетонной пыли на губах, и тогда подступала тошнота…

Нет, к этому привыкнуть невозможно…

Три дня прошло в каких-то совершенно дурных заботах. А тут еще пришлось, наконец, кардинально решать вопрос о старшем оперуполномоченном, один вид которого уже давно вызывал у Алейникова самые мрачные предчувствия. Парень плотно «вошел в штопор» и умудрялся везде находить выпивку.

— А все-таки мы герои, — приговаривал он постоянно, чокаясь с товарищами.

В боях этот герой никак себя не проявил, зато позавчера с пьяных глаз в спальном помещении шарахнул в стену из автомата — ему привиделась тень чеченца. А на следующий день, с той же присказкой о героях, он засунул в кружку «лимонку» и начал тянуть кольцо. Мелкий брат бросился к гранате, а Гризли съездил герою по уху, так что тот отключился и отключка эта плавно перешла в сон.

Есть определенная категория людей, у которых на войне клинит башню напрочь. Это бывает даже с теми, кто не участвует в боевых действиях. То ли от осознания исключительности своего положения и гордости от пребывания на переднем крае, то ли от нервного напряжения, то ли от обилия оружия вокруг, но в голове у этого парня явно что-то сдвинулось. А тут еще наложилось беспробудное пьянство. Алейников корил себя, что давно не отправил его домой, жалел дурака.

— Лев Владимирович, больше не повторится, — нудил старший опер.

— Все, собирай чемодан, герой. С первой оказией отплываешь, — рубанул Алейников.

Но театр продолжался, и к вечеру он стал театром абсурда…

В ВОВД заявился опойного вида хилый, бородатый, очкастый мужичонка в яркой желто-зеленой спортивной куртке. Из объемной черной просторной сумки, оттягивающей его плечо, выглядывало горлышко пластмассовой бутылки пива. Он махнул удостоверением и заявил:

— Здравствуйте, я специальный корреспондент «Аргументов и фактов». Вот командировочное удостоверение. Буду делать материал.

Дежурный уставился на него оторопело, а потом бросился сообщать о незваном и нежданом госте начальнику ВОВД.